В конечном счете, правду обретя,
Чтобы раскрыть секреты мироздания,
Паломничая в небо до конца.-
Но бесполезны все мои старанья,
Как ни пытался вразумить Петра.
Мне ничего похоже не осталось,
Как примириться с этим навсегда.
Махнув рукой на все свои старанья,
Позволив дом построить для меня.
Чтобы занять приятеля хоть чем-то,
В конце концов, его остепенить.
Когда настолько жизнь была блаженна,
Пытаясь сам на время всё забыть.
И не прошло и нескольких недель,
Как мы нашли, достойное «пристанье».
Купив себе у местных богачей,
Их старое поместье, въехав дале.
Пускай оно в ужасном запустенье,
Зато стоит у моря в Монпасье.
Во Франции разбив свои владенья,
Когда их климат больше по душе.
И мы живем, как жили в преисподне.
Размеренно. Слуга и господин.
Да только, кто из нас теперь сегодня,
Являлся кем, и кто кому служил?
Заполнив дом красивыми вещами,
Петр остался до сих пор со мной.
Вернув обратно всё, что потеряли,
А я живу, как раньше, со слугой.
Но воля здесь моя не безгранична,
Ибо томлюсь, как пленник на земле.
Пытаясь в помещениях укрыться,
Тем более, закутавшись в плаще.
Поскольку знал людское нежеланье,
Глядеть на всё, что теплится под ним.
Моё обличье ставшее проклятьем,
Что не давало стать для них своим.
А для Петра всё действует напротив,
Он радовался жизни на земле.
И то, что ищет, сразу же находит,
А все объедки оставляет мне.
Быть может, так оно и справедливо,
После всего, что пережили с ним.
Ведь он страдал в тюрьме неумолимо,
С рождения являясь крепостным.
А нынче мне досталась эта учесть,
Страдать за то, каким пришел на свет.
И ничего не в силах сделать лучше,
Поскольку шанса здесь прижиться нет.
Но я пытался жизнью наслаждаться,
В прогулках по ночам, на берегу,
У моря, где был шанс уединяться,
Когда спивался к горю своему.
И как-то раз, однажды на рассвете,
Очухавшись, на пляже с бодуна.
Я не поверил столь счастливой встречи,
Когда ко мне явилась госпожа.
После всего, что пережил на воле,
Мы встретились, хоть я и не мечтал.
Склонив свои колени предо мною,
Припав ко мне, пока я мирно спал.
С ней замерев на пляже молчаливо,
Заглядывая с трепетом в глаза.
Когда настолько непреодолима
Была для нас любовная тоска.
Буквально поедая своим взором,
К друг другу прижимаясь, как могли.
Ибо так близко находились оба,
Сгорая с ней от пламени любви.
Руками опираясь мне на плечи,
Став копошиться в черных волосах,
Нащупывая страшные увечья,
Вдруг осознав, что именно не так.
И даже смерть от страха отшатнулась,
И не смогла сдержать остатки слез.
Ибо всё сердце в ней перевернулось,
Не отыскав рога среди волос.
Я тоже с ней заплакал от бессилья,
Пытаясь сам прижать ее к себе.
Стирая слезы у своей любимой,
Руками прикасаясь к голове.
Поглаживая волосы, как прежде,
Пытаясь спрятать страшные места,
Где кости заростали бесполезно,
Обрубками оставшись навсегда…
-Тебе идет, – воскликнула в сердцах,
И от рыданья бросилась на плечи,-
Ах, милый мой, зачем же ты вот так,
Себя низводишь, принося увечья.
Зачем страдать и мучиться, любимый,
Если тебя не смогут здесь принять.
После всего, что пережил от мира,
Ты продолжаешь до сих пор страдать?
Но я прошу, пожалуйста, Максим.
Не издевайся над собой, не надо,
Прошу, останься для меня таким,
Какой ты был, любовь моя, отрада.-
И тут же смерть горящими устами,
Слилась губами сладкими со мной.
Чтобы хоть как-то утолить желанья,
Уже не в силах совладать с собой.
Став повторять: -Прошу тебя, любимый,
Скажи мне всё, что гложет на душе.
Ибо пришла помочь неумолимо,
Свою любовь, даруя лишь тебе.-
И я не стал скрывать свои волненья,
Поведав ей как было на духу,
Переживая до изнеможенья,
В конце концов, трагедию свою.
Покаявшись тогда же перед смертью:
-Моя любовь, пожалуйста, прости,
Что я позволил слабости все эти,
Подавшись навождению души.
Ибо не знал подобных наслаждений,
Которыми так полнится земля.
Внезапно потеряв предназначенье,
Своей судьбы, оставшись без тебя.
В Тюрьме Народов не было так трудно,
На небеса исканья продолжать.
А здесь, непросыхаю беспробудно,
В себе самом запутавшись опять.
К несчастью так, судьба моя сложилась,
Я заплутал, как раньше без тебя.
Как прокажённый шествую по миру,