Храня по свету мировой покой.
Прислуживая правящей элите,
Ибо господь являлся их главой.
Сам пребывая на ее вершины,
В огромной башне посреди небес.
Узрев его покои в этом мире,
Так близко оказавшись, наконец.
Пытаясь снова вырваться на волю,
Но просто так от стражи не уйти.
Ибо она не хочет дать мне волю,
Став волочить в объятие тюрьмы.
Где в пыточную сразу потащили,
Откуда правда льется из того.
Кто ими схвачен, по любой причине,
Лишь подозренье пало на него.
Присваивая всё, что у них было,
Не предъявляя приговор суда.
Удерживая пленников насильно,
Под строгим наблюденьем палача.
Попав тогда под это заключенье,
Внезапно встретив Йохана в тюрьме.
Что не скрывал безумное влеченье,
Словно не веря до конца себе.
Кого увидел вновь перед глазами,
По-прежнему, живого, как и впредь.
Не понимая, как меня поймали,
Если не мог избегнуть свою смерть.
Стремясь добиться от меня ответов,
Желая знать всю правду до конца.
Как может быть, что не ушел со света,
Тем более, что сам пришел сюда.
Пожертвовав собою добровольно,
Став пленником по милости судьбы.
На башню поднимаясь беспокойно,
Пока однажды не столкнулись мы.
Так и продолжив тяжкую беседу,
Которой нет и не было конца.
Бичуя на допросах мое тело,
Безжалостно подвесив за рога.
Узнав немало про мое спасенье,
И в том числе, про бедного Петра.
Выпытывая всё до исступленья,
Чтобы поймать в придачу, как меня.
Отряд бойцов послав за беглецами,
Не позволяя бросить небеса.
Но где искать их, ангелы не знали,
Став облетать повсюду облака.
А надо мной как раньше измывались,
Во время пыток, требуя сказать.
Как может быть, что я не умираю,
Как будто смерть не хочет принимать.
Но я смеялся, без конца над ними,
Стирая кровь с побитого лица.
После того, как в пыточной забили,
Чтобы всю правду выжать из меня.
Но что я мог сказать на самом деле,
Когда и так всё ясно им самим.
Увидев, как ранения на теле,
Стали сливаться с телом остальным.
И Йохан закричал от недовольства,
От страха, что не мог меня убить.
Буквально содрогаясь перед гостем,
Решив творцу об этом доложить.
Что невозможно довести до смерти
Паломника, пришедшего к нему.
Желавшего найти на белом свете,
Освобожденье брошенным в тюрьму.
Которых посадили не по праву,
Не за грехи, поработив народ.
А чтобы грабить всё, что было надо,
Так и продолжив пополнять доход.
И я пришел вымаливать спасенье,
У господа, пока еще живой.
Перенося с момента заключенья,
От ангелов немыслимую боль.
Пока однажды Йохан не оставил
Свои попытки вызвать мою смерть.
Вдруг осознав, что я не умираю,
Даже пытаясь голову отсечь.
Но меч его на части раскололся,
Едва коснулся моего плеча.
Не понимая, как это возможно,
Что плоть моя удар перенесла.
Определив меня в одну из камер,
Пока господь не выдаст приговор.
Который мне заранее избрали,
Но не смогли исполнить до сих пор.
Так и оставив ждать его решенья,
С момента заключения в тюрьме.
Где я увидел, в том же положенье,
Соратников, что верны были мне.
С которыми когда-то повстречался,
Но не сумел достойно разойтись.
Ибо в плену со всеми оказался,
Так и не в силах что-то изменить.
Приметив там знакомые все лица,
С которыми за истину страдал.
Сумев опять в тюрьме объединиться,
После того, как сам в нее попал.
Сев на солому с Карлом и Эрнестом,
Чтобы продолжить с ними диалог.
Начав его опять с того же места,
Где оборвался волею невзгод.
Еще не зная, что мне стоит сделать,
В раздумиях шатаясь, без конца.
Через решетку посмотрев на небо,
Где ангелов парила просто тьма.
По облакам мотаясь неустанно,
Осматривая мир со всех сторон.
Выискивая, где же безвозвратно,
Мой друг хотел покинуть небосклон.
Забрав с собой безродную служанку,
Мечтавшую найти своих родных.
Не помышляя, где искать подавно,
После того, как потеряла их.
Но без Петра несчастная Мария
Была не в силах снизойти с небес.
Тем более, взаимно полюбила,
Того, кто с ней несет отныне крест.
Ибо готов пожертвовать собою,
Лишь бы остаться вместе по любви.
Став убегать по небу над землею,
От ангелов спасаясь, как могли.
Едва в погоню, бросились за ними,
Что бы найти по следу беглецов.
Узнав под пыткой, кто они такие,
Когда я больше выдержать не смог.