Ведь Петр не хотел меня оставить,
Решив с Марией проводить в село.
Где земляки обратно меня ждали,
Когда вернусь, раскрыв глаза на всё.
И я не против повидаться с ними,
Увиденную правду рассказав.
За что они в Тюрьме Народов жили
Не сохранив печати на устах.
Тем более, соратники не против
Моих крестьян со мною посетить.
И посмотреть, как жили на свободе,
Сумев свои страданья позабыть.
И только Стефан был в недоуменье,
Что на свободе множество людей.
Покинувших пределы заключенья,
Скрывались здесь от Родины своей.
Воспринимая как несправедливость
Их пребыванье на чужой земли.
Где пожинали то, что находилось,
Присвоив все условия себе.
Став их бранить, истошно повторяя:
-Зачем было крестьян освобождать,
Уж лучше бы и дальше прозябали,
В чистилище оставшись тебя ждать.
Тем более, что там куда нужнее,
Чтобы закончить, дело до конца.
И преисподней овладеть в той мере,
В которой, подчинится для тебя.
А впредь они с тобой не воротятся,
Твои крестьяне, строить новый мир?
Ибо на воле выберут остаться,
Как только ты опять явишься к ним.-
И в тот же миг Стефана оборвали,
Когда поднялся Петр не в себе.
Чтобы спасти людей от поруганья,
И всех, кто дорог был его душе
И он кричал: -Как только вы посмели,
Против свободы, нашей выступать?-
Заговорив спонтанно на пределе,
Пытаясь только мысли все собрать.
Но я не стал мешать ему браниться,
Поскольку над словами размышлял.
Которыми внезапно поделился,
Нарушивший молчание Стефан.
Вдруг осознав, что кроме нас обоих,
Никто под землю больше не пойдет.
И все мои соратники на воле,
Останутся, забыв про свой народ.
После всего, что с нами пережили,
Страдая в преисподне без конца...
Мои друзья давно уже решили
От Родины отречься навсегда.
Спасти, пытаясь, собственное счастье,
К которому привыкли на земле.
И никого нет больше в моей власти,
Чтобы со мной уйти в небытие.
Но я не стал кривить своей душою,
Не зная как сложится наяву.
Узнав, что Петр не пойдет со мною,
За что его, нисколько не виню…
Ведь он жалел несчастную Марию,
Которую всем сердцем защищал.
Ибо друг друга искренне любили,
И потому свой голос надрывал.
На Стефана кидаясь бестолково,
Во время наших бдений у костра.
Свои воззванья повторяя снова,
Желая знать, что думал лично я.
Пока сидел и слушал молчаливо,
Не понимая, кто из них был прав.
После всего, что раньше говорили,
Я каждого воспринял на свой лад.
И не хотел вдаваться в эти споры,
Сужденья утаив от них свои.
Но Петр стал настаивать по новой,
Ко мне взывая: -Ну же, не молчи…
Максим прошу, скажите, заклинаю,
Неужто ты и вправду пожалел.
Что мы на землю все-таки попали,
Свободу обретя, как ты хотел?-
Но я не стал винить его за это,
Молчанье, сохраняя до конца.
Сказав ему: -Я сам уйду со света,
А вы решайте каждый за себя…
Ведь никого из вас не заставляю,
Вместе со мной идти в тартарары.
Пойду один, свой выбор уже зная,
Пускай в тюрьме сподвижники нужны.
Но где их взять, я мысли не имею,
Кто же пойдет в чистилище со мною?
Чтобы нести для страждущих идеи,
Во имя их спасенья под землей.
Таких людей немного наберется,
В конечном счете, даже земляки.
Едва ли бросят уголок под солнцем,
Чтобы со мной под землю снизойти…
Но я пойду, ничем не по жалея!
Вы слышите, я в пекло снизойду!
И расскажу, как есть на самом деле,
Пускай один всю правду донесу…
А вы живите здесь и наслаждайтесь,
Привычным положением вещей.
Надежды сохраняя понапрасну,
Что все несчастья канут словно тень.-
Я замолчал, заглядывая в пламя,
Так и оставшись, словно не в себе.
О чем-то без конца переживая,
Что предстояло сделать только мне.
Ибо никто не хочет ради блага
Народного собою пренебречь.
Оставив гнить и дальше в муках ада,
Куда хотел вернуться, как и впредь.
Сквозь языки палящего костра,
Тревожно вспоминая подземелье.
Где находилась Родина моя,
С ней связывая жизнь от рожденья.
Истошно продолжая наблюдать,
За огненными вспышками природы.
Совсем один оставшись выжидать,
Внезапно встретив тень неподалеку.
Ах, это Стефан продолжал сидеть,
Перед костром, пока все мирно спали.
Чтобы со мной побыть наедине,
Спросив меня: -Скажите, между нами.
Неужто вы отправитесь туда,
После всего, что раньше претерпели.