Освобожденье получить в тюрьме.
Своих попов повсюду прогоняя,
Ибо народ не может им простить.
Всю эту чушь, которую вбивали,
Пытаясь мирозданье сохранить.
Помещиков тем паче не щадили,
Припоминая старые грешки.
И к ним врывались их же крепостные,
Стремясь насильно душу отвести.
И вся земля горит от выступлений!
Огонь пылал, рассеивая тьму.
Ибо народ, родившись на коленях,
Решил подняться, изменив судьбу.
И собралась несметная громада,
Что двигалась по собственной стране.
Со всех чертог, шагая в недрах ада,
Услышав правду и поверив мне.
Сойдясь вокруг большого каравана,
Став умножать невиданным числом,
Толпу людей, которая шагала,
Захватывая всё, что есть кругом.
Пока однажды не был встречен город,
Воздвигнутый когда-то на Неве.
Но в нем царил отныне только голод,
Держа народ на хлебе и воде.
С тех самых пор, как смута началась,
Там управляли высшие дворяне.
И стали жадно деньги расхищать,
Прикрыв себя красивыми словами.
Плюя на тех, кому они служили.
Простой народ лишив его страны.
Ибо на части царство раздробили,
Забрав себе все сладкие куски.
А люд простой совсем изголодался,
Перебиваясь от воды на хлеб.
Который постепенно сокращался,
Пока, однажды, не сойдет на нет.
И приближалось время грозовое,
Когда взойдет народная волна.
Сметая всё, что видит пред собою,
Свои желанья вместе утолять.
А между тем беснуются метели,
По городу сметая всё подряд.
И становилось только холоднее,
В столице сея страшный снегопад.
Где возвышались каменные стены,
Воздвигнутые некогда царем.
А мы не знали, что нам стоит делать,
Когда нельзя кидаться напролом.
Осознавая, что не взять столицу,
Если толпа внутри нее самой.
Нам не поможет своего добиться,
Восстание подняв любой ценой.
Пускай осталось только переждать,
В преддверии великих потрясений.
Когда сумеем общество поднять,
Даруя миру новое рожденье.
Предчувствуя, что время наступило
Задуматься о собственной судьбе.
Испытывая словно наважденье,
В раздумьях пребывая не в себе.
Разбив наш лагерь в нескольких верстах
От города, чащобами укрывшись.
Где насажденья защищали нас,
Среди дубрав решив остановиться.
Землянками сплотив свое пристанье,
А между ними растопив костры,
Где для людей готовят пропитание,
Поскольку голод был страшней зимы.
Обогреваясь изнутри, снаружи,
Став «беленькую» вместе распивать.
Пытаясь обогреть людские души,
Пока придется здесь пережидать.
Среди просторов необъятной чащи,
Где волки воют в поисках еды.
Сидели мы, не ведая, что дальше,
Когда дождемся милости судьбы.
Я сам сидел в своей сырой землянке,
И долго думал, чем заняться впредь?
Промаявшись в раздумьях спозаранку,
Желая душу чем-нибудь отвлечь.
Хотя о чем я мог тогда мечтать,
Наедине томясь холодной ночью.
Возлюбленной желая обладать,
Прижав к себе, хотя бы непорочно.
От холода дрожа до исступленья,
Вдруг обнаружив волею судьбы.
Оставшуюся склянку от портвейна,
Которая закончился, увы.
Решив покинуть горькое пристанье,
Где находился много дней подряд.
Наедине томясь от состоянья,
Что смерть не приходила ко мне в ад.
И я вскочил, и бросился к огню,
И согревал замерзшие копыта.
В своих раздумьях утолив нужду,
Решив послушать, что же скажет свита.
И там, в тепле пылавшего костра,
Мы завязали долгую беседу.
Вокруг меня сошлись мои друзья,
Став разрешать возникшую дилемму.
Мы вспоминали старые деньки,
Разменивая груз воспоминаний.
Еще не зная собственной судьбы,
И как достигнуть то, чего так ждали.
Как вдруг Иван приблизился ко мне,
Переживая всё, что с нами было.
Когда родных утратил на земле,
Ибо судьба их разом погубила.
И он сказал: -Пожалуйста, Максим,
Давай решать, как именно поступим.
Чтобы продолжить то, что мы хотим,
Довольно простояв на перепутье.
Чего сидеть и манны ждать небесной,
Когда уж там восстанет Петроград.
Надежды возлагая бесполезно,
Что сами всё за нас осуществят.-
Так и продолжив объяснять словами
Все тонкости, пытаясь донести.
Возле костра к соратникам взывая,
Призвав на город с армией идти.
И многие друзья мои поддались,
Выслушивая огненную речь.
Но я молчал, задуматься пытаясь,
Желая остальных предостеречь.
Что незачем кидаться напролом,