раста. Из года в год, с укором наблюдая за их дальнейшим грехопа-
дением.
— На Билла Клинтона похож, — произнесла одна старушка сво-
ей соседке — тоже пожилой женщине, с которой они вместе при-
шли в суд «хлопотать» на счёт каких-то мелких исков. И теперь,
ожидая своей очереди в кабинет к районному судье, зашли посмот-
реть на то «как бандитов судят».
После допроса потерпевшего, пришедшего на рассмотрение дела
с супругой — невысокой, сухонькой дамой, которая не сводила ис-
пуганных и в тоже время, самодовольных глаз с преступников.
Потом допрашивали свидетелей, которых было всего три челове-
ка. Одним из свидетелей была бывшая сожительница Стаса — Лена,
двумя другими — оперативники Советского отдела внутренних дел
- Луконин и Маколов. Вообще-то, в списках вызываемых на суд
значилась и Лиля, но она на заседание, по понятным причинам
явиться не смогла.
Показания свидетелей тоже ничем оригинальным не отличались
те же многочисленные повторы всё тех же фактов. На этом пер-
вый день судебного разбирательства был завершён. Допрос подсу-
димых, как и вынесение приговора было отложено на второй день.
На следующий день заседание пошло повеселей. Началось с того,
что Зароков написал отказную от своих показании. И с первых слов
своего выступления начал валить всю вину на своего подельника.
Делал он это образно и ярко — разве что только кулаком в грудь
себе не бил. В конце концов, его прервала судья, (женщина сред-
них лет с миловидной внешностью и труднопроизносимой фамили-
ей), которая посоветовала ему рассказывать сказки в другом, бо-
лее подходящем месте и менее изысканным слушателям.
Рудаков никак не прореагировал на слова Стаса, лишь усмешка
пробежала по его губам, да на вопрос суда: «Может ли он чем-ни-
будь опровергнуть слова Зарокова?», Игорь лишь неопределённо
пожал плечами.
Когда же настала очередь Рудакова отвечать на вопросы суда,
то делал он это вяло и неохотно, словно с трудом, нехотя вспоми-
ная события того летнего вечера. Ему не хотелось ворошить в па-
мяти уже порядком позабытые подробности своего преступления.
И вообще, подсудимый выглядел каким-то апатичным и усталым.
Так, что судья несколько раз спрашивала у него — хорошо ли он
себя чувствует?
Зароков до конца разыгрывал роль несправедливо осужденно-
го. И даже пустил слезу, пересказывая суду свою нелёгкую жизнь в
лагере. Но суд слеза нисколько не задобрила. И вернувшись с сове-
щания председательствующая суда зачитала приговор, по которо-
му Зарокову Станиславу присудили одиннадцать лет лишения сво-
боды с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Руда-
кову Игорю — девять лет лишения свободы, с отбыванием наказа-
ния в колонии общего режима.
Подсудимые по-разному восприняли оглашенный приговор.
Зароков, схватившись за голову, начал кричать о том, что это не-
справедливо, что «он ничего такого не сделал», «за что так много»,
что он будет оспаривать решение в суде высшей инстанции.
Потом сел на лавку и, уронив голову на руки, заплакал — уже не
бутафорскими, а настоящими слезами. На Рудакова, напротив,
приговор, казалось, не произвёл ни какого впечатления. Он лишь
каким-то безжизненным взглядом посмотрел в направлении ухо-
дящих из зала судей и злобно усмехнулся.
После этого у прутьев решетки были слезы матерей и родствен-
ников. Холод наручников, защёлкнувшихся на запястьях, тряска в
насквозь промёрзшем, металлическом фургоне автозека и прыжок
из него во двор «Литейки» в морозный ноябрьский день.
— Построились. Разговоры прекратить, — прокричал конвоир
выпрыгнувшим из серого фургона арестантам.
В строю из двух шеренг Игорь стоял крайним слева. Всё проис-
ходящее казалось ему каким-то нескончаемым, плохим сном. Двое
конвоиров вошли в барак. Перед строем стоял лишь немолодой
прапорщик, одетый в длинную, почти до пят шинель.
- Сколько тебе дали? — спросил у Рудакова, стоявший с ним
рядом молоденький парнишка. Его так же возили на суд, только в
другой район города и теперь он зяб на первом морозе в осеней куртке и кроссовках.
- Что? — переспросил Рудаков, выведенный этим вопросом из
состояния сна наяву.
- Сколько получил, спрашиваю?
- Девять общего.
- Ого. Мне два с половиной всего, — довольным тоном произ-