Зароков почувствовал, что задыхается. Он закричал и в отчая-
нии стал дёргаться всем толом.
- Что, воздуха захотелось? — кричал на него Луконин, крик
он сопровождал матом и ударами по всем частям тела, избегая при
этом бить в лицо. Он отпустил на секунду шланг и в трубку проти-
вогаза ворвался воздух, которого Зарокову хватило ровно на один
полноценный глоток. После этого, рыжий, всё тем же способом,
прекратил подачу кислорода.
- Ну что, мразь, не надумал ещё говорить ?...
...Зароков потерял счёт тому, сколько раз рыжий опер проде-
лывал эту операцию. Он несколько раз терял сознание и его при-
водили в чувство, поливая водой из графина и нанося удары. Чаще
всего били в пах. Всё это действо сопровождалось отборной руга-
нью и было обильно сдобрено матом в его адрес.
В какой то момент Зароков не выдержал. И глядя на озлоблен-
ные лица оперов, понял, что они будут пытать его бесконечно дол-
го, быть может всю ночь и весь остаток этого, так хорошо начинав-
шегося для него дня.
Когда на него в очередной раз надели это чудо защиты от отрав-
ляющих газов, рыжий опер, в продолжении всей пытки, задавав-
ший Зарокову вопросы, вновь спросил его.
- Где подельник,говори?
Зароков, чувствуя что теряет сознание, назвал телефон Руда-
кова.
- Что, что? - не расслышав, Луконин снял с задержанного про-
тивогаз.
- Восемнадцать, ноль пять, тридцать два, — произнёс тот, ро-
няя голову на грудь. Рыжий бросил противогаз на стол и вышел из
кабинета. Через минуту он вернулся , сопровождаемый следователем Рявкиным.
- Ну, вижу я, память начала к тебе постепенно возвращаться,
- с порога проговорил Рявкин.
Он прошёл за стол, положил перед собой чистый лист бумаги и
внимательно посмотрел на задержанного.
Итак, давай рассказывай.
Зароков начал давать показания.
Дома Рудакова ждал скандал. Поначалу всё прошло гладко, вер-
нувшись, он не застал Лилю и ребёнка дома. Перезарядив писто-
лет и спрятав его на балконе , Рудаков завалился
спать. Все ночные волнения давно улеглись в его душе, и он уснул
крепким, здоровым сном двадцати трехлетнего мужчины.
Проспал он довольно долго и проснулся лишь к двум часам дня,
Лучи жаркого летнего солнца уже во всю испепеляли землю.
Рудаков встал и прошёлся по квартире. Все вещи были в том же
положении и на тех же местах, что и утром. Это красноречиво го-
ворило о том, что Лиля до сих пор не возвращалась. Игоря начало
охватывать беспокойство. Он принялся обзванивать Лилиных.зна-
комых и родственников, пытаясь намёками выяснить — не у них
ли жена. Но никто ничего не знал.
Наконец, в четыре часа после полудня, Лиля пришла. Она была
в изрядном подпитии, с малышкой, державшей в руке большой,
воздушный шар.
- А вот и мой любимый муж? — нараспев проговорила она с
порога. Ну как? Хорошо тебе с ней было? Как вы это делали?
Ну, расскажи, расскажи. Я же тебе не чужой человек, жена всё-
таки. Сам же говорил — у нас друг от друга секретов быть не долж-
но.
- Где, ты так надралась? — Рудаков ещё ни разу не видел жену
в таком состоянии.
- А вот и не скажу, — глупо улыбалась .Лиля. — Не бойся по
мужикам не шлялась. Пить — пила, а своему благоверному не из-
меняла.
- Папа, папа, — Даша, едва выговаривая первые выученные
в жизни слова, с улыбкой полной счастья, протягивала Рудакову
здоровенный, жёлтого цвета, воздушный шар.
-Мама купила.
- Правильно, дочурка — мама купила. Кто о тебе ещё позабо-
тится, кроме мамы? Папе некогда, он по ночам шляется, чёрт зна-
ет где, — говорила Лиля, снимая с ног Даши крохотные сандалии.
— Послушай, — Игорь взял жену за плечи, решив рас-
сказать ей правду о происшедшем. — У меня сейчас дело, очень
большое и серьёзное дело. Если оно получиться, мы станем обеспе-
ченными людьми, мы уже не будем думать, на какие деньги нам
прожить завтрашний день, мы не будем просить денег взай-
мы, мы даже сможем поехать на море, хочешь на месяц, а захо-
чешь — останемся там навсегда. У нас будет куча денег, а день-
ги...— Рудаков на мгновение задумался -... деньги — это свобода.
Это когда ни от кого не зависишь.
Лиля криво усмехнулась, она уже привыкла слушать эти краси-
вые сказки о море и свободе и они её в последнее время, всё больше
и больше раздражали.
- Мы уже наполовину провернули это дело, — продолжал Ру-
даков, — сегодня мне позвонят.
- Как? Опять? И сегодня позвонят? — прервала мужа Лила,
— Нет, Рудаков, это уже слишком, ну сходил, погулял одну ночь —
это ладно, с кем не бывает, но что бы постоянно.