- Хорош ты командир, с другом поздороваться не даёшь, — так-
же отходя от прутьев решетки, говорил Зароков.
На суде поздороваешься. Даже обняться с ним там сможешь
перед долгой разлукой. В руках у офицера была кипа личных дел
, переданных ему начальником конвоя.
— Так. Сейчас я называю фамилию, кого назвал — выходит,
говорит имя, отчество, год рождения и статью. Всем понятно?
Он уже открыл рот, что бы произнести обещанное, как мощный
раскат грома, почти одновременно со вспышкой молнии, прогремел
в фиолетовых небесах. От неожиданности, многие пригнули голо-
вы. В тоже мгновенье, словно этим ударом в небесах пробило боль-
шую брешь, сверху непрерывными струями обрушились потоки воды.
Офицер, предусмотрительно отступивший под козырёк навеса,
принялся вновь копаться в бумагах. С «запретной полосы» широ-
кими прыжками под тот же козырёк забежали трое охранников с
собакой. Все попрятались, тюремный двор в один момент опустел,
лишь в двух клетках мокли под проливным дождем, привезённые
этапом арестанты.
Рудаков чувствовал струйки воды, сбегающие по его лицу и спи-
не. Он смотрел на грозовое небо, на блестящие вспышки молний
то тут, то там рассекавшие это небо и ему подумалось:
— Почему одна из этих молний не ударит в меня. Какая быст-
рая смерть. Вспышка и все — тебя уже нет. Быстрая смерть на-
много прекрасней долгих лет нежизни. Но молнии не могли читать
его мысли, они сверкали всё дальше и дальше, уводя за собой гро-
зу. Вскоре дождь прекратился, прекратился так же резко, как и
начался. Последние, крупные капли ещё сыпали с небес, когда офи-
цер решился выйти из-под навеса и продолжить, так неожидано
прерванную процедуру.
Рудаков вышел из клетки, сказав всё, что положено. Он остано-
вился перед одетым в камуфляж сержантом.
- Руки за голову, — грозный голос сержанта, прозвучавший по-
чти что над самым ухом, заставил Игоря вздрогнуть. Он поднял руки.
- Кто подельник?
- Зароков. — машинально ответил Рудаков.
Охранник принялся ощупывать его одежду, обыскав, подтолк-
нул к решётчатой двери.
— Следующий, — прокричал сержант.
Пройдя через решётчатую дверь, Рудаков ступил на асфальти-
рованную площадку размером шестьдесят на шестьдесят метров со
здоровенной, от только что прошедшего дождя, лужей по середи-
не. Перед ним стоял щуплый белобрысый прапорщик, державший
на коротком поводке овчарку.
- Строимся в шеренгу по три. Руки из карманов вынуть, -
резкий, крикливым тон, которым прапорщик произнёс эти слова
больше всего подействовал на его собаку, которая принялась лаять
и бросаться на арестантов, вставая на задние лапы.
- Командир, прекращай собаку нервировать, — прокричал кто-то
из трехрядного строя.
Эта реплика вызвала дружный смех и прапорщик потупился,
но собака поняла этот смех по-своему, принявшись лаять с удвоен-
ной злобой и энергией.
Рудяков посмотрел по сторонам. С двух сторон, к площадке, слу-
жившей своеобразным плацем, примыкали побеленные одноэтаж-
иые дома. Возле одного из которых сидели, покуривая люди в за-
тёртых робах и фуражках, чем-то напоминавших немецкие фу-
ражкй времён второй мировой войны.
— Балландёры выползли, этап посмотреть. Черти... — зло сплю-
нув в сторону сидевших, произнёс невысокий парень, который в
автозеке так увлечённо что-то рассказывал.
О балландёрах мы расскажем чуть позже, а сейчас все прибыв-
шие этапом, вышли из клеток и построились в три шеренги. Пра-
порщик отошёл немного в сторону.
— Вперёд — скомандовал он.
Колонна двинулась по направлению к тюрьме. Перед входом
в здание — снова нагромождение решёток и «колючки», отделяв-
шие плац, от коридора, ведущего к прогулочным дворикам. Пра-
порщик произнёс пароль в портативную рацию, открывая перед
арестантами многочисленные двери, пока те не вошли в здание тю-
рьмы.
Прохлада тюрьмы после жаркого летнего солнца, выглянувше-
го из-за туч после грозы, освежала. Рудакову в нос ударил запах
кислой капусты, перемешанный с махорочным дымом. Прапорщик,
при помощи рации открыл ещё несколько дверей и заключённые
по ступенькам лестницы, идя друг за другом, спустились на пол-
этажа вниз.
— Складываем вещи вдоль стены. По одному заходим в камеру,
— прозвучал командный голос, стоящего в коридоре надзирателя.