- У тебя подельник сидел? — ковыряя в зубах спичкой, спро-
сил Шамиль.
— Да. Он сейчас на строгом режиме.
Шамиль рассмеялся, широко раскрыв рот и обнажив желтые
зубы, которые от чифира стали почти что одного цвета с золотой
фиксой в левом углу рта, разве что не блестели так как фикса.
— Смотри, Колёк, — смеясь, обратился он к одному из сока-
мерников, — смотри, не обижай его. У него подельник на строгом
режиме сидит. — Николай ухмыльнулся, на секунду оторвавшись
от телевизора.
- Значит, подельник, велел тебе показания поменять? Что бы
ты взял все на себя? Так? — ехидно ухмылялся Шамиль.
- Да. — Чувствуя, что чего-то недопонимает, ответил Рудаков.
— А какая у вас статья?
— Сто шестьдесят вторая — разбой, вторая часть. И двести двад-
цать вторая -незаконное хранение, ношение, применения и ещё
чего то там, огнестрельного оружия.
Шамиль вновь рассмеялся, так, что Рудаков почувствовал себя
маленьким мальчиком, который по глупости делает всё не так как
Нужно и все его попытки что то изменить и исправить, вызывают
лишь громкий смех у окружающих.
- Слышь, Колёк, — снова обратился Шамиль к Николаю. — У
него подельник по сто шестьдесят второй собрался под подписку
выходить.
- Ну, да — сейчас за разбой срока дают больше, чем за убий-
ство, — не отрываясь от телевизора, пробубнил Колёк. Рудаков
молчал.
- Ты давно его знаешь? — после непродолжительной паузы
просил Шамиль.
— Кого?
— Подельника своего?
— Меньше месяца.
-Ну, ну, — криво улыбнулся Шамиль, насмешливо глядя на со-
беседника.
- Послушай, Шамиль, ты мне поможешь бумагу прокурору напи-
сать? —
Тот отрицательно покачал головой.
— Пиши сам. Я в ваши дела лезть не буду, потом ещё и винова-
тым окажешься. А подельника ты слушайся, он тебе много чего
хорошего насоветует.
Сказав это, Шамиль разразился злорадным
хохотом, не сколько не смущаясь того факта, что смеётся в камере
лишь он один.
Отношения Шамиля и Рудакова сразу же, то что называется,.
не сложились. Шамилю Рудаков не поправился. Не понравилось
то, как он вошёл в камеру, сразу же заняв себе место. До этого,
кому где спать, он распределял сам. Не понравилось то, что нови-
чок повёл себя слишком уж независимо и смело. Обычно, как знал
Шамиль, по своему восьмимесячному опыту сидения в этой хате,
люди войдя в камеру, терялись и долго после обживались в непри-
вычиой обстановке и привыкали к таким не похожим на «вольные»
отношениям между сокамерниками.
Интуиция подсказывала Шамилю, что этот парень представ-
ляет угрозу для его незыблемого доселе авторитета, угрозу для его
жизни лидера в камере. И для себя Шамиль решил, во что бы то
ни стало сломать новичка. Тем более, что опыт в подобных делах
у него был. «Сколько до него, вот таких вот дерзких, с наглыми
взглядами, появлялись в этих стенах, — размышлял Шамиль, —
и уходили потом из этой камеры с опущенной головой, либо «ло-
мясь» в другую хату, либо уводимые в «обиженку». Этот из того
же ряда.
Шамиль начал действовать, решив для начала руководствовать-
ся поговоркой о том, что для того, чтобы боялись чужие, надо на-
чинать бить своих.
С утра он начал избивать «шнырей», придираясь к ним по пово-
ду каждой мелочи. Когда махать кулаками ему надоело, Шамиль
принялся читать сокамерникам мораль, обращаясь, почему-то лишь
к одному Рудакову.
- Посмотри на него, — он подошёл к Гене и похлопал того по
щеке. Гена заулыбался, заулыбался как поросёнок, которого толь-
ко что пинали ногами и вдруг стали ласково гладить. — Это же ско-
тина. Это уже не человек. Гена, иди задницу мой.
- Перестань, Шамиль, — извиняющимся тоном гнусавил Гена.
- Чего, перестань? Я, вас, чертей, научу свободу любить. Пред-
ставляешь, за убийство сидит, — указывая на Гену, говорил Руда-
кову Шамиль. — И, ты, у нас скоро таким станешь.
- Не стану, — зло процедил сквозь зубы Рудаков.
- Станешь, станешь — тюрьма людей быстро ломает. И ты,
сломаешься. Вот когда тебя будут бить ежедневно, по три раза на
дню — на завтрак, на обед и на ужин. Тогда по другому запоёшь.
— Меня еще никто, никогда не бил, я всегда дрался, — глядя в
улыбающееся сальной улыбкой лицо Шамиля, произнёс Рудаков.
-Не били? Значит, будут бить, Ежедневно, медленно, с уни-
жением. Вот, посмотри на него, — кивнул Шамиль в сторону суе-
тящегося возле «кухонной плиты» Вовика, — это не я его таким
сделал, это с ним так в другой хате обошлись. Ты приколись с ним
- как он до такой жизни дошёл. Он тебе много чего интересного
расскажет.