— Понял? Я тебя, суку, сколько раз за это бил — рожа нерусская.
Скажи мне, тварь черножопая? Сколько раз я тебя за это под молотки
пускал? — нанося ему новые удары, говорил коренастый прапорщик.
Рудаков не упал, а продолжал стоять во весь рост, лишь вскри-
кивая от каждого удара и отступая при этом на полшага назад. Он
почти не смотрел на бивших его людей в форме, глядя в сторону
противоположного угла, в котором уже не просил, а, как-то скуля,
всхлипывал Шамиль. Как он не похож был в эту минуту на того
Шамиля, который ещё час назад возлежал на «шконке» и власт-
ным голосом распоряжался в камере, наводя только одним этим
голосом животный страх на «шнырей».
— Видели бы они его сейчас. Наверное, тогда бы его авторитет
в их глазах сильно бы пошатнулся, — думал, глядя на сжавшегося
в комок Шамиля, Рудаков.
Между тем надзиратели, устав махать дубинками, посчитали,
что дело сделано. Они, по очереди, нанесли арестантам по последне-
му удару, и рассадили тех в одиночные боксики — каждого в свой.
Рудаков, несмотря на то, что всё его тело и ноги горели огнём,
чувствовал в душе какое-то облегчение. Он был доволен, доволен
тем, что, несмотря на разбитое лицо и надрывно нывшие рёбра,
ему удалось одержать победу. Пусть маленькую, но победу. Он от-
стоял свою честь, отстоял своё достоинство, сумел остаться челове-
ком — перед этой мразью, которая в этот момент тихонько стучала
ему через стену, разделявшую боксики.
- Говори, — голосом, без признаков дружелюбия, произнёс
Рудаков.
- Нормально нам попало, да? — вкрадчиво говорил Шамиль.
— Вот видишь, Игорь, до чего шутки доводят.
Рудаков молчал. Шамиль впервые назвал его по имени, до это-
го обращаясь к нему лишь при помощи местоимений. Да и куда
девались командные нотки и постоянно унижающая собеседника
интонация.
- Игорь, ты случайно курить не прихватил?
- Нет.
- У меня сигарета есть, только со спичками — голяк. Посмот-
ри, может там у тебя на полу где валяются.
Рудаков подобрал, лежавшие на лавке несколько спиченок и
просунул их в щель между досками, разделявшими два соседних
боксика.
- Вот спасибочки, вот удружил, — всё тем же сверхдружелюб-
ным тоном, говорил Шамиль. Он попробовал продолжить разго-
вор, но Игорь резко оборвал его.
- Хорош базарить, спать хочу.
Шамиль умолк. Рудаков сел, закинув ноги на узкую лавку и зак-
рыл глаза. Сколько времени он просидел в таком положении, Игорь
и сам не мог сказать. Возможно, несколько часов, может быть
меньше. Наконец, в коридоре послышались приближающи-
еся шаги. Дверь в боксик отворилась.
- Фамилия? — спросил у Рудакова, возникший в дверях рослый
подполковник в фуражке, с высоко задранной тульей.
— Рудаков.
— Встань, когда с тобой разговаривают, — крикнул ему из-за
спины подполковника тот самый прапор, несколько часов назад
проводивший с ним воспитательную работу.
Рудаков поднялся с лавки.
- Что случилось? — глядя на арестанта пронзительным взгля-
дом, спросил подполковник.
- Всё нормально, — вытирая кровь с губ, произнёс Рудаков.
- Точно?
- Да, точно.
Подполковник ещё раз внимательно, оценивающее посмотрел
на арестанта.
— Закрывай, - скомандовал он прапорщику. Тот запер дверь
боксика.
Выйдя из комнаты в коридор первого этажа следственного изо-
лятора, подполковник Сажин лицом к лицу столкнулся со старшим
лейтенантом Куценко. Тот отдал ему честь, после чего они поздо-
ровались рукопожатием.
Подполковник Сажин был заместителем начальника тюрьмы по
внутренней безопасности и о случившимся в три-шесть ЧП узнал
одним из первых.
Старший лейтенант Куценко уже немного знаком нашим чита-
телям. Это он, пару недель тому назад распределял по камерам при-
бывший в тюрьму из областного центра этап.
- Разберись со всем этим, — жестом указывая на помещение
для боксиков, произнёс Сажин. — У тебя карцера сейчас свобод-
ны ?
- Нет, — ответил Куценко, подумав про себя, что не помнит
тот дня, когда бы карцера пустовали.
- Тогда рассади их по разным камерам — и дело с концом.
— Один из них работает на нас.
- Агент что ли? — ухмыльнулся Сажин.
- Да.
— Ну, агента не трогай, а второго посади куда-нибудь подальше
в тихую хату, и чтобы никакого шума по этому инциденту не
было. И агента, заодно, сохранишь.
— Слушаюсь, — сделал под козырёк старший лейтенант.
Следующий час Рудаков провёл в тишине и полном одиночестве.