— Сами же здесь живёте. Это же ваш, пускай временный, но
всё же дом.
Старик часто, обращаясь к одному человеку, говорил во множе-
ственном числе, словно пытался сказать и другим своим сокамер-
никам, что и к ним, всё сказанное, имеет непосредственное отно-
шение.
— И ещё, — добавил он, уже лёжа в постели. — Пол с утра не
мой. К обеду вымоешь. А лучше помой хорошенечко общак, а то он,
такой грязный, что даже перед ментами стыдно.
Толстяк согласителтно кивал. Он был согласен на любую рабо-
ту, лишь бы больше не поднимали вопрос о его «сексуальной ори-
энтации».
— Если чего не понятно будет — спрашивай, не стесняйся. -
Каргин повернулся к стене и вскоре уснул. За ним легли спать
остальные. Рудаков, наложив последние штрихи к портрету, ещё
раз с разных сторон посмотрел на него и выкрутив лампочку, сви-
савшую над общаком, лёг на верхний ярус «шконки».
Он вспомнил, как с утра они вдвоём с толстяком ходили получать
матрасы. Бельевой склад находился на третьем этаже здания тюрь-
мы. Идя по коридору, они увидели через одну из раскрытых
"кормушек» симпатичную девушку, из-за жары стоявшую в одном
купальнике. С длинными, окрашенными и каштановый цвет воло-
сами, она кокетливо посмотрела на них и поманила их пальцем.
- Ух, ты, — вырвался вздох из груди толстяка.
- Что встали? Проходи вперед, не задерживай, — раздался за
спиной грубый окрик надзирателя.
После этого воспоминания Игорь начал думать о доме. Он вспо-
минал о нём каждый день, каждый вечер ложась на «шконку». Ру-
даков представлял родные лица, их глаза и улыбки. Не заметно сон
поборол его мысли.
Но сне ему приснилась высокая, из белого кирпича стена, в ко-
торую он упёрся, идя по тропинке зелёного леса. Потом он куда-то
ехал в пустом автобусе, на задней площадке которого стоял стол,
покрытый белой скатертью. За столом сидел следователь Рявкин,
а на скатерти, пачкая сё маслеными пятнами, лежали детали ра-
зобранного пистолета.
— Соберешь? — кивая на пистолет, спросил Рявкин.
Игорь принялся собирать оружие. Собрав, он передал пистолет
Рявкину.
— Быстро, ты, — сказал Рявкин, беря в руки пистолет. И тут
же принялся снимать с него отпечатки пальцев.
Проснулся Игорь от дребезжания металлической «кормушки».
Толстяк, вставший рано и переделавший все порученные дела, на-
гнувшись в окошечко двери, говорил в неё свою фамилию и ста-
тью, по которой сидит. Когда «кормушка «закрылась, Саша повер-
нулся и Рудаков заметил, что лицо его, в буквальном смысле, све-
рится от радости.
— На этап, — увидев не спящего Рудакова, произнёс Саша.
И он, напевая себе под нос какой-то мотив, стал быстро соби-
рать свои пожитки.
Саша был рад поскорее вырваться из камеры, в которой он за
несколько дней успел рассказать все свои анекдоты и истории, и
теперь вынужден был мыть «общак». В душе он надеялся, что боль-
ше сюда не вернётся. Так оно и случилось.
Рудаков больше не встречал толстяка Сашу. Поначалу, в ка-
мере порешили, что его «нагнали», то есть, выпустили из тюрьмы
до суда под подписку о невыезде.
— Слабый человек, — сказал про него Каргин, проснувшись и
узнав, что толстяка забрали на этап, — такому в тюрьме тяжело
бы пришлось. Он, нанерное, теперь мотоцикл за километр будет
обходить.
Позже Игорь узнал, что толстяк сидел еще три месяца в боль-
шой хате общего режима на третьем этаже тюрьмы. Как он там
жил, кем жил, ему было не известно. После суда толстяка действи-
тельно «нагнали», дав ему условный срок.
ГЛАВА 16
Игорь начал потихоньку втягиваться в жизнь в неволе. В эти
однообразные, похожие и мало различимые один от другого дни.
Если бы не самодельный численник — переводной ка-
лепдарь на стене камеры. Всё это время можно было бы принять за один нескон-
чаемо длинный, нудный день.
Правда, изредка однообразие прерывалось каким-нибудь при-
мечательным, интересным событием. На одном из таких события
остановимся поподробней. Этим событием стал визит прокуро-
ра по надзору . Визиты эти случаются еже-
месячно, но Игорь, только начинавший свою жизнь и неволе, стол-
кнулся с этим явлением (так и хочется продолжить — Христа на-
роду, но слишком велика разница между миссией Христа и визи-
том прокурора) тюремной жизни.