Рудаков отложил письма и закурил. Старик между тем запарил
в «кругляке» чифир.
- Ну, чего там пишут? Всё нормально? — спросил он.
Рудаков кивнул.
- Ну и, слава Богу. Главное, что бы дома всё было хорошо. А
мы здесь не пропадём.
Он налил чифиру, Витя, которого Каргин окрестил «погранич-
ником», как всегда спал и они чифирили вдвоём.
- Ты сам то женатый? — спросил старик.
- Да.
- И дети есть?
- Дочка, год и два месяца.
Каргин покачал головой.
- Как же, тебя так угораздило — жена, ребёнок, а ты в тюрьме.
Рудаков пожал плечами.
- Деньги нужны были.
- Деньги — это зло. Их никогда не будет хватать. Сколько не дай.
Рудакову вдруг захотелось выговориться, излить кому нибудь
свою душу. И он начал рассказывать Каргину о своей дороге
в тюрьму.
— Тебя подельник сдал. Это на все сто. Я тебе говорю, — сказал
старик, когда Рудаков закончил свой рассказ. — Ты слишком
правильный человек для тюрьмы. Вот он и решил на тебе, на твоей
правильности на волю выехать. Даже если ты возьмёшь всё на себя
и скажешь, что его семье угрожал, у вас всё равно ничего не полу-
читься.
- Почему не получиться?
- Почему? А думаешь, тебе поверят? Нет... Судьи тоже не ду-
раки. Они знаешь, сколько нашего брата повидали? Да и кто с та-
кой статьёй под подписку о невыезде выпустит. Сейчас за разбой
можно больше чем за убийство получить. Согласен ты со мной?
Рудаков кивнул. Он понимал, что Каргин сейчас озвучивает то,
о чём он и сам не раз думал.
- Здесь тюрьма, — продолжал старик. — Здесь каждый сам за
себя, каждый поступает так, как ему выгодно. Вот выгодно твоему
подельнику тебя потопить, что бы ему самому срок поменьше дали
— он и топит тебя. А ты, наивный, рот раскрыл и смотришь. Как
будто так оно и надо.
- Он помочь обещал, — неуверенно промолвил под нос Руда-
ков.
- Что? Помочь? Ха-ха, — рассмеялся Каргин. — Дождёшься
ты от него помощи. Он через три месяца опять здесь сидеть будет.
А не в этой тюрьме, так в другой. Он сколько после срока на воле
гулял?
-Не знаю точно, но не долго.
— Вот видишь...
Они помолчали.
— Знаешь, я сам пятнадцать лет сидел. В семьдесят вто-
ром сел — в восемьдесят седьмом откинулся, от звонка — до звон-
ка отсидел. За это время я хорошо в людях научился разбираться.
Мне с человеком достаточно пять минут поговорить, что бы понять,
чем он дышит. Ты хороший человек, но доверчивый. Каргин заку-
рил уже давно разминаемую в пальцах сигарету.
— Знаешь, как я сидел свой срок?... Первые двенадцать лет —
так — день прожит, да и ладно. А потом я думать начал, о том, как
на воле жить буду, что меня на ней ждёт. В те времена много хо-
хозяйственников, теневиков разных сажали. Это сейчас бизнес — дело
законное, а тогда он под статью УК попадал и даже не под одну.
Начал я этим людям помогать. За двенадцать лет я себе кое-какой
вес и авторитет в лагере приобрёл. Стал этих людей к себе подтяги-
вать. А когда я вышел, они мне помогли. Больше десяти лет в эту
систему не попадал, женился, дочь растёт — прямо как у тебя.
- А сейчас за что сидишь? — спросил Рудаков, чувствуя распо-
ложение к старику.
- Игровой я — знаешь, что это такое? Игорь отрицательно по-
качал головой,
- Ну, шулер карточный, катала — это нас так в народе зовут.
Старик сделал глубокую затяжку и закашлялся.
- Да тебе лучше моих делов не знать. — Каргин замолчал.
Он сидел, положив ногу на ногу и опустив голову на руку, упи-
равшуюся локтем в колено. Глаза его задумчиво смотрели на кусо-
чек, расчерченного на квадраты решетками, неба. Он медленно,
как бы неохотно, выпускал изо рта клубы сизого, сигаретного дыма.
— Ты правильно делаешь, что рисуешь. На тюрьме, да и на зоне
тоже, важно, что бы у человека какое-нибудь занятие было. Не дре-
бедень всякая, типа чётки из хлеба лепить, а настоящее, серьёзное
— с этим легче жить. Вон посмотри... — он махнул рукой в сторону
сладко посапывавшего Вити. — Он за эти несколько недель от без-
делья в конец извёлся. А если ему год в этой камере придётся сидеть.
Его же тогда прямиком в сумасшедший дом отсюда увезут...