Но в этот раз надзиратель провёл его мимо кабинета оперчасти
по направлению выхода из тюрьмы. Выйдя из корпуса, Рудаков
зажмурился от ударившего в глаза потока яркого, солнечного све-
та. Пройдя через несколько отпираемых надзирателем дверей, Ру-
даков, по приказу сопровождающего, остановился перед последней
дверью, за которой, простирался залитый солнцем плац, со
здоровенной лужей по середине.
С одной стороны этой лужи, выстроившиеся в два ряда, стояли,
потупившись балландёры. Одеты они были в синие, затёртые робы,
керзовые сапоги и, так поразившие Рудакова своей схожестью с
немецкими, времён второй мировой войны, фуражки.
Но пришло время объяснить — что такое хозбанда и кто такие бал-
ландёры. Это тюремная обслуга, набранная из осужденных арестан-
тов делающая на тюрьме всю хозяйственную работу, не связанную с
охраной заключенных. Всё, от раздачи еды и до строительства, дела-
ют на тюрьме балландёры. Моют, чистят, стирают, пасут скот, уха-
живают за свиньями на тюремном свинарнике, строят и ремонтиру-
— всё они. «Ударно» работая, балландёры половинят себе срок, то
есть, отработав половину того срока, что определил ему суд, баллан-
дёр уходит на волю по УДО (условно-досрочное освобождение). При
этом поведение балландёра должно быть идеальным, он постоянно
обязан помнить, что при малейшем нарушении, при первом же рап-
порте на него, его ждёт «Столыпин» и этап на зону. А на зоне баллан-
дёркое прошлое не в почёте. И из балландёров дорога либо в шныри,
Либо в расконвойники (та же бесплатная рабсила).
Сами они являются своеобразными общетюремными «шныря-
ми». Обычный «шнырь» сидящий и камере, следит за чистотой и
порядком в камере. Балландёр же, делает всю хозяйственную работу
по всей тюрьме. Но главное отличие между ними в том, что «шнырь»,
как бы он не унижаем и не почитаем, всё-таки трудится на зеков.
Балландёр же работает на администрацию тюрьмы.
Большую часть хозбанды составляют бывшие «шныри». Они,
понимая, что и на зоне и в хозбанде на тюрьме — им так и так
придётся постоянно работать, предпочитают остаться в хозбанде
— срок половинится, от дома недалеко и жизнь поспокойней. Хотя
доля балландёра не завидна. Он презираем администрацией тюрь-
мы, за то, что, являясь фактически бесплатной рабочей силой, на-
ходится у неё на положении раба. С другой стороны, как «раб ад-
министрации», он ненавистен арестантам, которые считают, уни-
зительным пресмыкаться перед ментами.
По другую сторону лужи, засунув руки в карманы форменных
брюк, стоял невысокий, уже в годах майор, и молча созерцал пост-
роившиеся перед ним шеренги. При этом ни один из стоявших бал-
ландёров не поднимал взора, стараясь не смотреть в глаза майора.
Василий Антонович Караваев, майор и заместитель начальника
следственного изолятора по режиму, был примечательной личнос-
тью на тюрьме. Невысокого роста, коренастый, с уже положен-
ным по возрасту животом, который плавно переходил в короткие,
кривые ноги. Большая голова майора была покрыта лёгкой седи-
ной. На ней особенно выделялся мясистый нос картошкой между
двух по бульдожьи обвисших щёк и две узкие щелки глаз, распола-
гавшиеся над ними. Если бы не эти глаза, то сними с Василия Ан-
тоновича (или просто Антоныча, как его звали арестанты) форму
и он всей своей внешностью походил бы на колхозного бригадира.
Но маленькие глаза, умевшие быть в зависимости от ситуации то
добродушными, то хитрыми, то властными или безразличными,
выдавали в нём хозяина — человека, повелевающего судьбами, пус-
кай немногих, но жизнь этих немногих, могла круто изменится,
если бы они имели неосторожность не понравиться режимнику.
Во всех медленных, размеренных движениях майора чувство-
валась властность и уверенность. Для него тюрьма, в которой он
проработал более двадцати лет, была вотчиной — была, по сути,
вторым домом. Начинал Антоныч простым надзирателем. При нём
сменилось великое множество начальников тюрьмы и ещё больше
рядовых сотрудников, а он оставался постоянным. Он знал все тай-
ны и секреты арестантов, досконально знал их быт и традиции. На
его веку через тюрьму проходили всякие люди — от диссидентов —