- Обычные бананы, — заметив замешательство оперативни-
ков, продолжал Рудаков. — Иду зимой мимо котельной...
- Какой котельной? — перебил его Ремезов, словно этот факт имел
какое-то значения для следствия.
«Скучные люди», — подумал Рудаков, — « даже юмора не пони-
'ют".- Котельная рядом с моим домом находиться, — произнёс он
вслух. — Смотрю, они лежат на снегу...
- Ну и что ты с ними сделал? —спросил Коптин, туша сигарету в
пепельнице.
— Домой дочери отнёс.
— Шутник, ты, однако, — нахмурился толстяк.
В кабинете воцарились тишина. Все молчавшие, смотря в раз-
ные стороны, думали, примерно, в одном и том же направлении.
Незримо для всех, но так, что его присутствие ощущалось, в каби-
нете находился его Величество Закон. Между Рудаковым и двумя
оперативииками, стояло что-то, на вроде незримой стены. Этой
самой стеной был адвокат Гордиевский.
Несмотря на то, что его не было в кабинете, оба оперативника
знали о его существовании. И эта незримая стена, делала Рудакова
недосягаемым для них. Игорь подумал о том, с каким бы удо-
вольствием двое этих сытых, лощённых оперов, «прессанули» бы
его — худого, голодного, небритого зека.
Только войдя в кабинет, он заметил противогаз, лежавший в
углу подоконника и прикрытый от посторонних глаз газеткой. Воз-
ле сейфа стояла здоровенная гиря, так же служившая приспособ-
лением для некоторых видов пыток. Рудаков вспомнил о том, как
тремя годам раньше в здании УВД произошел дикий случай. Тогда
оперативники так увлеклись выбиванием показаний из подозревава-
емого, что придушили того, при помощи противогаза. У восемнад-
цатилетнего пацана отказало сердце. Самое интересное заключа-
лось в том, что парнишка был совершенно не причём — не имел ни
какого отношения к преступлению, признания в котором от него
требовали оперативники.
Была большая газетная шумиха, об этом деле писали все местные
газеты, следившие за ходом разбирательства, появились статьи
и в центральной прессе. Виновных арестовали. Был показательный
суд. Уже бывшие оперативники получили приличные срока.
Теперь этот случай стал забываться, о чём красноречиво сви-
детельствовал, пусть и прикрытый газетой, но всё-таки лежавший
на подоконнике противогаз. В углу, на сейфе равномерно высту-
кивали время часы. Шесть вечера.
«Сейчас начнут», — подумалось Рудакову.
«Сей-час, сей-час», — тикали часы.
— Послушай, Игорь, ты нормальный парень и всё прекрасно
понимаешь, — нарушил тишину Коптин. — Тебе всё равно сидеть
И то, что ты возьмёшь это дело на себя, намного тебе срок не при-
бавит. Статья одна и та же. Одна картинка или две картинки будут
у тебя в обвинительном заключении, это не так уж и важно. За
лишнюю картинку, при условии, что ты добровольно поможешь
следствию, много не накинут — год, полтора от силы. А на зоне
если ты нам поможешь... — Коптин уже в который раз выдели
слово «поможешь», словно старался акцентировать на нём внима-
ние — ...попадёшь под УДО. Вот видишь? — он показал пальцем
на красного цвета телефон, стоявший на краю стола. — Если всё
будет по-хорошему, позвонишь домой. Через час твоя жена и ребё-
нок будут здесь. Еды тебе привезут, посидишь, поговоришь. Когда
ты ещё их вот так увидишь?
«Действительно — когда?» — подумалось Рудакову. — «Как всё
складно и просто у него получается» — глядя на Коптина, размыш-
лял он — « От того, что я им всё расскажу, я даже ничего не поте-
ряю. Не будет той прибавки к сроку, о которой он мне толкует».
На мгновение он представил, как это будет выглядеть. Предста-
вил Лилю и Дашу в кабинете, их растерянный вид, банки и свёрт-
ки с едой на коленях, суета, слезы, оперов, равнодушно наблюда-
ющих за этим действом. Потом, он представил Руслана и его глаза,
смотрящие на него — на Игоря Рудакова, как на пустое место, как
сквозь него, как будто его нет. И он внутренне съёжился от
взгляда. Рудакову стало стыдно за свою секундную слабость.
За то, что он мог всё это даже предположить.
— Я всё написал, добавить нечего.
- Ты можешь указать место, где нашёл оружие? — резко произ-
нёс сидевший за его спиной Ремезов.
- А если, я сейчас попрошу, описать то место? Опишешь?