возможно было определить её возраст. Мать Рудакова частенько
занимала у нее денег до пенсии и прибывала с ней в тех трогатель-
онтношениях, в которых находятся добрые соседи, которые
становятся с годами ближе родственников.
Теперь незнакомец, с которым при встречи Рудаков лишь обме-
нивался молчаливыми взглядами, обрёл фамилию, звание и долж-
ность. И эта самая должность, обязывала Виктора Баранова смот-
треть на вошедшего арестанта не как на знакомого незнакомца, а
как на преступника. Которого, он обязан раскусить, расколоть, за-
пугать, любыми путями «вывести на чистую воду».
Баранов уже мысленно наметил, как будет вести разговор
с подозреваемымаемым, учёл всевозможные повороты и нюансы предстоя-
щей беседы, внимательно прочитал показания. В общем, был го-
тов. И вдруг...
От неожиданности он даже на секунду замешкался. Но, быстро
совладав со своими эмоциями и понимая, что его должности заме-
мешательства противопоказаны, произнёс:
-Послушай, ты, напрасно не даёшь показания. Как это не ба-
нально звучит, но тебе лучше во всём сознаться.
- Сознаться в чём? — спросил Рудаков.
Два месяца, проведённые в тюрьме не прошли для него даром.
Он научился не только отвечать на вопросы, но и вовремя, к месту
их задавать.
- Не надо только лгать. Ты ведь работал когда-то на этой базе?
Рудаков согласительно кивнул. Он и вправду тремя годами ранее
работал на базе грузчиком.
Между тем, Баранов продолжал:
-Ты шёл туда, потому что, знал там всё — от и до. Тебе там было
всё знакомо. Ты знал там все лазейки. И тебя там многие знали.
- Как же я мог совершить нападение, если меня там знали в
лицо? — Рудаков задал, как ему казалось, спасительный для себя
вопрос.
Баранов усмехнулся.
- Вы в масках были или забыл? — он внимательно посмотрел на
подследственного.
На секунду ему даже показалось, что сидевший перед ним по-
бритый наголо, худой, с щетиной на лице арестант, действительно
ни в чём не виноват, но тут же он вспомнил про оружие и этот ар-
гумент всей своей тяжестью перевесил мимолётное впечатление.
Но всё равно, сидевший на краешке стула и напряжённо смот-
ревший в окно кабинета парень, казался Баранову каким-то нео-
бычным. Баранов поймал себя на мысли, что он ему даже симпа-
тичен. По своей должности ему пришлось много повидать преступ-
ников, но этот чем-то отличался от них. Он не пытался изображать
из себя «крутого», не пытался его — Баранова разжалобить, не ва-
лил свою вину на других, на обстоятельства, на весь мир, довед-
ший его до преступления. Он спокойно, молча сидел, с немного грус-
тными глазами и устало отвечал на его вопросы.
- Мой тебе совет — сознайся. Ты что, подельников боишься?
- Нет.
- Пойми, если ты сознаешься, то тебя осудят по двум эпизо-
дам, но одним судом. Срок, конечно, получишь большой, но не на
много, а так... — Баранов закурил, предложив сигарету подслед-
ственному. Тот взял, но курить не стал, положив её в карман фут-
болки — ... и так, вторым судом пойдёшь. Знаешь, как это будет
выглядеть?
Рудаков отрицательно покачал головой.
— Ты приедешь на зону, там у тебя уже не будет адвоката, но
там есть оперчасть. Ты знаешь, что это такое?
Игорь знал. От этих слов начальника Уголовного розыска, он
нахмурился, и глаза его стали смотреть жёстко. Чем-то холодным
и неотвратимым веяло от этого взгляда.
— От тебя даже ничего зависеть не будет. Если ты сумеешь, —
Баранов замолчал, опустив глаза. — Если, ты, всё там выдержишь,
— продолжал он после паузы, — и будешь продолжать стоять на
своём. Хотя немногим это удаётся... То на тебя даст показания За-
роков. Ему это нетрудно будет сделать. Напишет, что ты ему всё
про это дело рассказывал, а как написать — его там научат... Ру-
даков молчал, не смотря на внешнюю невозмутимость, в душе у
него бушевала стихия. Он чувствовал себя человеком, которого мед-
ленно и верно засасывает мокрая, чёрная грязь трясины. И ему
совершенно не за что ухватиться руками, лишь жалкие, сухие тра-
винки вокруг...