— Помню раз, на этапе, — , продолжал дед. — Молодой я
ещё тогда был, лет девятнадцать с небольшим. Из столыпина нас выг-
ружали. И девчонка стоит — малолетка, юбка короткая, ноги..., такие
ноги только в хорошем сне присниться могут. Ну, я не удержался —
рука, как сама пошла. Ухватил я её за зад. А она стоит, даже не вздрог-
нула. Ей тоже ведь хотелось. Так? У неё тоже, впереди срок. Только я
её таким вот образом приласкал, как конвоир собака, даст мне прикла-
дом по рёбрам, так что у меня от боли в глазах потемнело. Что я? Или
залазил на неё? Потрогал только и всё. Вот до чего любовь доводит,
одни страдания от неё, — улыбнулся дед в бороду.
Даже нервный тик стал у него меньше. А может быть, слушате-
ли просто привыкли к размеренному покачиванию головы старика
и уже не замечали этого, увлечённые его рассказами.
— Сидел я и на особом режиме. Двенадцать лет. В Коми. От
звонка до звонка. На бульдозере работал. Тогда ещё за работу пла-
тили, не то, что сейчас. Много я там заработал — за двенадцать то
лет.
- Как на особый попал? — опросил старика один из слушате-
лей.
- Как попал?... Кучу денег огрёб, а подельник взял меня и сдал.
Это у меня уже четвёртая судимость была. Статья, по тем време-
нам тяжёлая, госкража в крупных размерах...
Он умолк, хотя было заметно, что сам он не прочь продолжить
свой рассказ. Но нужно чтобы кто-нибудь ого об этом попросил.
Как актёру, выходящему на сцену после спектакля, деду так же
нужно было, чтобы кто-нибудь из зала крикнул ему — «бис».
— Расскажи, дядь Вась, — заметив состояние старого зека, про-
изнёс Рудаков.
- Всё время быстрей пролетит.
Старик довольно кашлянул и продолжил:
— Это в семьдесят седьмом было. Через наши крал тогда газо-
провод прокладывали. В нашем посёлке контора строительная
была. В конторе сейф стоял. Раз в месяц привозили туда зарп-
лату — девяносто тысяч. По тем временам, это богатство — на три
жизни хватит. Ключ от сейфа у главбуха в кабинете хранился.
Трое нас было. Один подельник в той конторе шоферил, он нас
на этот сейф и навёл. Сигнализация там только на дверях была.
Ну, мы по пожарной лестнице на крышу забрались, а с крыши по
тросу в окно кабинета главбуха. Ключ зацепили и таким же мака-
ром, по тросу, к сейфу спустились.
Я столько денег никогда в жизни не видел, да и не увижу.
Поделили мы всё поровну, по тридцать кусков на брата и разбе-
жались. Тот, который навёл, на юга, со всеми деньгами укатил. Дру-
гой подельник тоже куда-то отчалил. Я свои деньги припрятал.
Может быть, так нас менты и не нашли . Да тот, что на югах
был — влетел. То ли морду кому набил, то ли ему иабили. Только
сунулись его карманы проверять, а там денег — не меряно. Откуда
у шофёра такие деньги? У работяги по тысяче в каждом кармане?
- ведь не с Севера приехал. Вычислили его, а он уже меня с
моими капиталами сдал. Я из тридцати тысяч, только две сотни и
потратил. Пил тогда много. Бабы, как бабочки на свет летят, так
и они на деньги. Липшее всё это, лишнее... Вот за это я и сидел
двенадцать лет — от звонка до звонка.
- Ну, а третий подельник — с ним то что? — спросил один из
окружавших деда заключённых.
- Его так и не нашли. Ни его, ни денег. Живёт сейчас, поди,
где-нибудь в Америке или в каком другом хорошем месте. Он у
ный был, а умные редко попадаются. Это только такие ду-
раки как я — всю жизнь по тюрьмам да пересылкам, — дед Васи-
лий горько усмехнулся.
- Сейчас, тебя чего тут держат? — спросил Рудаков. Дед мах-
нул рукой, иронически вздохнув.
- Кража, кража. Опять кража. Я тут, в городе с одной бабой
сошёлся. Живём, точнее жили. Теперь я уже год на тюрьме живу.
Ну короче говоря, жрать нечего было. Поехал я за капустой на со-
вхозное поле, на велосипеде поехал. Это ещё в прошлую осень было.
Там ОМОН поле охраняет. Они, твари, незаметные, сидят в
машине, не в служебной, а в обыкновенной. И смотрят, кто да что,
кто в сторону поля сворачивает. Они меня, наверное, полчаса пас-
ли — как я им эту чёртову капусту собирал. Вилков десять нарвал.