Следовательно, виноват во всем этот узко-провинциальный, местечковый майор Сидоров, распустивший своих подчиненных, это он устроил — и как ведь некстати! — пир, сущий пир во время чумы, и первый опустился до положения риз, до состояния обыкновенного пьянчужки, на уровень животного. Экстаз был зверский у майора. Не пропустил ли стаканчик на общем фоне и священник? Именно отвратительное и непростительное поведение майора помешало подполковнику привести дело к более благополучному исходу и погубило батю. Височком батя… Исход летальный. Похоронят надлежащим образом, в атмосфере скорби, с возданием всех полагающихся почестей, можно будет и поприсутствовать, почтить, так сказать, но как быть с майором-то? У него знатная выслуга лет. Наверняка неуемно примерное поведение. Но оскандалился же! Рапорт. Подать рапорт, возлагающий, если мы все еще в поиске истины, а не прозябаем уже понапрасну… взыскующий… требующий немедленного привлечения… Вдуматься только, какие все это баснословные, невероятные выходки и причуды, ну и разные прочие майоровы обстоятельства, а среди них немало по-настоящему прискорбных… Под арест, ей-богу, под арест такого майора! Тщательно проанализировать, подробно осветить. Хорошо бы успеть до утра, дело тут не терпящее отлагательства.
Глава седьмая
Гибель священника и трудная, изматывающая неизвестность судьбы сбежавшего Архипова отчасти сгладили разногласия, царившие между участниками разворачивающейся на наших глазах драмы. Никто еще не надумал, как манипулировать мнениями других с тем, чтобы самому оказаться на недосягаемой высоте или хотя бы в надежно укрывающей тени. И важнейшие, и второстепенные персонажи, а те и другие, естественно, отчетливо сознавали себя насилу выпутавшимися из ночного наваждения, как лица потерпевшие утром следующего дня испытывали острую меланхолию, но второстепенным было все же полегче. Они обменивались понимающими усмешками, вспоминая давешний пир, а обсуждая ведомые и неведомые им подробности архиповского побега, шушукались, как заговорщики, перемигивались, значительно косясь при этом на тех, чье место было в первом ряду и кому, в отличие от них, предстояло теперь всерьез позаботиться о своей репутации.
Подполковник Крыпаев, задумавший рапорт, однако к утру поуспокоившийся, тактично избегал болезненных для многих упоминаний о пирушке в офицерской столовой, лишь глухо пробурчал что-то неопределенное в том смысле, что все нюансы дела подлежат, разумеется, обсуждению, но время для этого еще не наступило. Майор Сидоров не сомневался, что погорел. Жестоко стыдился он с самого утра своих вчерашних пьяных выходок, а поскольку у Филиппова тоже были глубокие сомнения в безупречности его поведении минувшей ночью, эти двое как бы затаились друг от друга и делали вид, будто не помнят ночного омута, в котором так приметно толкались и обменивались оскорблениями. И, наконец, Причудов и Валентина Ивановна — вот уж кто, казалось, ни о чем не сожалел! Разве что быстрые лукавые улыбки офицеров подсказывали, что и им похвалиться нечем, тем не менее вспомнить, как и в чем отличились накануне, они были не в состоянии, а потому с довольно уверенной невозмутимостью держались убеждения, что их совесть вполне чиста.
Якушкин попытался выдернуть Филиппова из тенет злободневности и повернуть лицом к будущему.
— То, что здесь происходит и чем мы здесь занимаемся, вроде бы полно движения, борьбы и в целом смахивает на жизнь как таковую, но сколько во всем этом замшелости, косности, какой-то заведомой отсталости, — сказал он с чувством.
Разговор происходил у Ореста Митрофановича, ранним утром.
— Раз борьба началась, нужно бороться конца, — заявил Орест Митрофанович, отправляя в рот сардельку.
Журналисту не стоило, конечно, с такой беспечностью вступать в общение с людьми, до некоторой степени сомневающимися в нем. Это не сразу открылось, и, ясное дело, оправдывало Якушкина полное отсутствие у него догадки, что Филиппов и смирновский либерал располагают весьма странными подозрениями на его счет. Но ведь тем больнее и бьет внезапное открытие по самолюбию человека, когда он только позевывал, не готовясь и не предусматривая.