Беседа во время ужина касалась жизни в подокруге, начальником которого был наш хозяин. Он осуществлял власть на территории, занимающей около десяти тысяч квадратных километров с населением более восемнадцати тысяч человек. Причем около пятисот из них, может быть, и слышали о существовании белого человека, но никогда не видели его. Люди этого племени либо живут в деревнях, либо в многочисленных кочевых лагерях, разбиваемых временно, по мере надобности.
В задачу Мейнара входило, в частности, посещение каждого населенного пункта, хотя бы один или два раза в год, для исполнения необходимых официальных функций. Таким образом, его почти никогда не было дома.
— Я как-то читал про забастовку почтальонов в Сиднее, решивших, что на их долю выпали слишком обширные участки. Сомневаюсь, чтобы им приходилось когда-либо обслуживать районы, подобные нашим. Ведь это более четырех тысяч квадратных миль труднопроходимой местности, к тому же на их территории нет кафе или хотя бы баров, — пошутил хозяин дома.
Питер сказал «труднопроходимая местность», и в устах опытного офицера слова эти звучали весьма серьезно. В районе его «экскурсий» по бездорожью попадались не только уже знакомые нам болота, но также и мощные барьеры остроконечных известковых скал. Приходилось нанимать целую бригаду носильщиков, чтобы перенести необходимые съестные припасы. Административному чиновнику на Новой Гвинее не приходится засиживаться за своим рабочим столом.
— Не знаю, право, удастся ли вам поохотиться на крокодилов. В последнее время число их резко сократилось. Чтобы рассчитывать на успех, нужно подняться несколько выше по реке. Но времени у вас в обрез. Посмотрим завтра, что можно сделать. Поговорите с Джимом. Ты ведь его давно знаешь, Гэс. Он все так же посиживает па своей плантации, но теперь Джим уже не тот, что был раньше, — многозначительно улыбнулся Питер.
Все предвещало приятную поездку. Выдолбленная из огромного дерева лодка имела не менее восьми метров в длину и была оборудована подвесным мотором— своеобразное сочетание старого и нового. Однако недолго довелось нам мчаться по илистому течению реки. Показавшиеся вскоре ветхие столбы, большой дом на сваях, два или три других строения, несколько сараев да выстроившиеся ровными рядами деревья — все свидетельствовало о том, что мы прибыли к месту назначения.
Двое аборигенов подхватили наш незатейливый багаж и повели к широкой веранде бунгало, где нас уже ожидал поразительно маленький европеец, опиравшийся на плечо слуги-великана. Мы медленно приближались к нему. Плантатор тем временем что-то кричал и изредка пинал несчастного слугу; он явно терял терпение. Когда мы взошли на веранду, он поздоровался, почти не глядя на нас, тут же усадил в кресла, не переставая при этом вертеться и покрикивать.
Я глядел на него, на сопровождавшего его великана и на другого слугу, который бесшумно появился с подносом в руках. Казалось, я уже видел где-то подобную сцену.
На стенах веранды были развешаны стрелы, чучела змей и крокодилов, а на столике лежал белый тропический шлем. Именно последний и вызвал в моей памяти какие-то ассоциации. Да, именно он. Вся картина напоминала фрагмент с английской гравюры колониальных времен или эпизод из заурядного фильма об экспедиции в Африку в XIX веке, который я видел всего месяц назад в Сиднее. И этот сморщенный человечек, его шлем, эти луки, и копья, и черный великан — ну совсем как в кино!
Слуга обносил всех спиртными напитками. Сначала он подошел к хозяину, который нетерпеливым жестом придвинул к себе бутылку виски. Забулькала коричневая жидкость в стакане. Хозяин выпил, не дожидаясь, пока слуга подойдет к гостям. Жилистой рукой он снова, но уже более уверенно, наполнил свой стакан. Теперь плантатор перестал нервничать и стал более приветливым.
— Хэлло, Гэс, сколько лет, сколько зим! В последний раз мы виделись, кажется, в пятьдесят втором. В Рабауле, не так ли, старина? Или, может быть, в Лаэ? Да, бежит время, — он отхлебнул большой глоток. — Теперь вот торчу здесь почти безвыездно. В Морсби я не был уже лет пять.
Хозяин довольно безразлично отнесся к сообщению, что мы прибыли из Европы, и не проявил особого интереса к нашим планам, хотя Гэс несколько раз пытался завести разговор о крокодилах.
— Джим, ты всё еще продолжаешь охотиться? Когда-то у тебя был зоркий глаз и меткая рука.
— Нет, меня теперь не сдвинуть с места. Ты ведь знаешь, плантация отнимает массу времени. Нужно смотреть в оба за этими черномазыми бездельниками. Эй, Тумо, придвинь-ка это проклятое кресло поближе, плохо слышу. И давай сюда стакан! — рявкнул он нетерпеливо.