Над уснувшей деревенькой плыла луна. Около кузницы, где сидел Пичугин, быстро мелькнула крадущаяся тень, через мгновенье скрипнула отворяемая дверь, и... два человека молча кинулись друг на друга. Короткой была неравная схватка: вошедший сжал узника могучими жилистыми руками; Пичугин, полузадушенный, глухо застонал и, с силой отброшенный, отлетел в угол.
— Не балуй!.. — добродушно пробасил незнакомец. — Тебя ж, чертяку, предупреждал караульный...
Пичугин молчал, пораженный видом стоящего перед ним великана. В свете луны он успел разглядеть шапку нечесанных волос, торчавших в разные стороны, окладистую бороду, черным венцом обрамлявшую смуглое лицо.
— Что молчишь-то?.. Моли бога за Федьку-кузнеца...
— Ты кто?.. Друг или враг?
— Мне, паря, с тобой баить недосуг... Ежели хочешь остаться живым, отвечай, как у попа на духу: ты Пичугин аль нет?
Пичугин молча кивнул головой.
— В Кургане крестьянским комиссаром был?
— Вот что, товарищ, кончай волынку! Говори, зачем пришел?
— А ты не серчай! В таком деле прошибку дать... зря голову сгубить... Теперь не сумлеваюсь!
Федор шагнул к Пичугину, крепко обнял его.
— А силища у тебя медвежья!.. — с восхищением сказал Дмитрий.
— Грузчиком робил у Смолина в Кургане... Там, паря, пятерики приходилось таскать на третий этаж... Да и ты не из хилых, вон как вцепился в меня... Постой, постой! А ну, покажь руки. Как так! Сам Силантий-Иуда веревками скручивал...
Пичугин с хитрецой подмигнул великану, носком сапога показав на лемех в углу. Видя, что тот не понимает, он скрестил кисти рук и быстро зачертил ими по воздуху, затем медленно разжал ладони под носом великана.
— А ты башковит! — Федор шагнул к Пичугину, намереваясь похлопать его по плечу. Дмитрий ловко увернулся, шутливо съежившись. Оба громко расхохотались, любуясь друг другом.
— Ну, паря, пошли.
— Куда?
— Недалече... Мужики тебя ждут. Дело одно есть.
Федор пропустил Пичугина вперед. Не успел тот сделать несколько шагов, как вблизи раздался свист, и от дерева отделился человек. Дмитрий остановился, попятился.
— Не бойся, это караульный...
Дмитрий посторонился, мимо него прошел долговязый парень. Одной рукой он волок берданку, а другой — тащил по земле длинную веревку. Дмитрий стал в тени приземистой сосны, откуда хорошо видна была кузница, освещенная бледным светом луны. Федор и парень отошли в сторону, и вдруг послышалось падение тела, приглушенный шепот:
— Да ты не шибко затягивай! Руки, чай, не казенные...
Через минуту Федор подошел к Пичугину.
— Что случилось?
— Негоже парню за твой побег ответ держать... Скрутил его для виду, а берданку разрядил...
Федор свернул с тропки и размашисто зашагал в густой сосняк. Пичугин едва поспевал за ним, рукой заслоняясь от веток, хлеставших по лицу.
Они пробирались в непроглядной тьме. Федор ловко обходил деревья, перепрыгивая через пеньки. Ноги Пичугина мягко ступали по мшистой земле, и лишь временами, когда он натыкался на сосновые шишки, раздавался сочный звук, словно вблизи раскалывался орех. В нос било острым запахом хвои, смешанным со сладковатым ароматом грибов, притулившихся у корневищ.
Лес стал редеть. Федор, всю дорогу хранивший молчание, басовито произнес:
— Вот и пришли, паря.
В просвете, на лесной опушке, виднелась высокая бревенчатая избушка с куполообразной крышей, увенчанной покосившимся деревянным крестом. «Часовенка», — подумал Дмитрий, входя вслед за Федором в распахнутую дверь.
Тусклый свет фонаря, подвешенного на медной цепочке из-под лампады, сумеречно освещал лица стариков, чинно сидевших на толстом бревне у правой стены. На ней клочками висел выбившийся из-под гнилых бревен почерневший мох.
Поздоровавшись, Дмитрий прошел в угол часовни. На середину ее вышел могутного вида старик с седой, как льняная кудель, бородой.
— Не сумлевайся, товарищ Пичугин, — негромко начал он. — Как вы есть представитель советской власти... просим от опчества, стало быть, провести у нас... мужицкий суд...
Старик сбился, замолк.
— Суд?.. Над кем?
— Да над Силантием-Иудой... Вон он!
Пичугин взглянул по направлению вытянутой руки говорившего и увидел старца с благообразным лицом. Высокий и худой, обвитый веревкой, он торчал в углу, как огородное чучело, с тряпичным кляпом во рту.
— Ах, этот... Согласен!
Пичугин с отвращением отвернулся от Силантия, сел на трухлявый березовый пень, стоявший в углу.