— Ты имеешь в виду — трансмутатор невозможно взять?
— К примеру. Или его там просто нет, а есть что-то другое.
Инга поежилась:
— Типун тебе! Нет, трансмутатор существует. Его видел… один человек.
Глеб не стал расспрашивать. Видел и видел, какая теперь разница. Сталкер не хотел услышать нечто такое, что расставит все по местам. И сероглазая Инга, женщина, которая волнует его до сердечного обмирания, окажется врагом. Что тогда?
«Эмоции, сталкер…»
Варан поднялся и тоже шагнул за кусты. Инга покосилась на него, но отодвигаться не стала. Спрятала вдруг лицо в ладонях, качнулась вперед-назад, едва не клюнув Глеба в подбородок.
— Господи, скорее бы дойти! — сказала она таким измученным голосом, что у Рамзеса в горле перехватило. — Как она выматывает, эта твоя Зона!..
Глеб осторожно взял ее руки, отвел от лица. Слез в покрасневших от усталости глазах не увидел.
— Кольцо не сняла, — пожурил он, разглядывая перепачканную ладонь с отметинами сорванных мозолей. Ни одна самая ухоженная рука не рождала в нем такую бурю нежности.
— Это талисман, — объяснила Инга странным голосом.
Глеб прижался к ее ладони щекой. Контакта как в прошлый раз не случилось, да Рамзес и не стал бы тратить на него силы. Но Инга все равно что-то почувствовала, даже сквозь колючую щетину.
— Глеб, если бы ты мог выбирать… где бы ты хотел оказаться? — негромко спросила девушка.
Глебу не пришлось раздумывать, но он тянул с ответом. Конечно, в Ялте, куда они с Никой укатили на последние деньги, оставшиеся от свадьбы. Ночевали в спальниках, в палисаднике у добродушной хозяйки, гуляли, купались, любились, и плевать им было на очередные не то выборы, не то революцию. Часто спорили, и однажды Глеб, проспорив, нырнул прямо с набережной. С индейским кличем — как он его представлял. Ника восторженно завизжала и сиганула за ним, перепугав отдыхающих.
Рамзес вспоминал Ялту в самые трудные моменты, когда приходилось из последних сил хвататься за жизнь, и трусливая мыслишка «зачем?» всплывала, незваная, из глубин подсознания. И вот сейчас… Мысль о Нике не вызвала, как прежде жгучих и противоречивых чувств. За одно это Глеб был благодарен Инге.
— В Ялте, летом девятого года, — все же ответил Рамзес. — А ты?
— Не знаю, — призналась Инга. — У меня богатый отец. Я много где бывала, сначала с ним, потом… не с ним, но так чтобы для души, чтобы на всю жизнь запомнилось, такого нет. Калейдоскоп, чехарда какая-то.
Она шевельнула пальцами, и Глеб нашел губами ложбинку на ее ладони.
Инга замерла, потом едва слышно попросила:
— Перестань! Не надо…
«Надо!» — готов был закричать на всю Зону Рамзес.
— Все будет хорошо, — сказал он, напрочь забыв, что еще утром сулил ей неминуемую погибель. — Нужно верить в себя.
— Не знаю почему, но я верю в тебя. Никогда никому так не доверялась, и это меня… — Инга не могла подобрать верного слова (пугает? а может возбуждает?) и неловко закончила, — нервирует.
Скипидар уронил автомат, и Стриж вздрогнула.
— Ты куда?.. Стой!
Прапорщик шел прямо на отчетливо видимый «трамплин», на ходу расстегивая брюки. Рамзес успел перехватить его и толкнул в сторону безопасных кустов.
— Туда иди.
Скипидар затряс головой, его взгляд немного прояснился.
— Глеб, его нельзя оставлять в таком состоянии, — занервничала Инга. — Я пойду рядом с ним.
— Нет, — твердо сказал Глеб. — Мне нужна смена впереди.
— Он же погибнет!
— Знаешь, чего стоит жизнь одного человека? Жизни двух людей, тем более трех. Лес посреди Зоны не место для дешевой благотворительности, — Глеб вздохнул, потому что Скипидара и ему было в общем-то жалко; подвел итог. — С ним идет Варан, этого достаточно.
— Вот и поговорили! — хмыкнула Инга, без особого, впрочем, задора.
Но и Глеб не ощущал за собой правды. Арифметика, конечно, наука точная, но за жизнь напарницы он отдал бы и две, и больше. И собственной рискнул, не задумываясь.
Гонка на выживание продолжалась.
За «трамплином» открылся спокойный участок, через который вела Инга, а следом начался сущий кошмар. Две сотни метров, иногда по шагу в десять минут, иногда ползком, сталкеры прошли за несколько часов и стали на привал в первом же относительно безопасном месте.
Скипидар упал как подкошенный. Варан хмыкнул и начал потрошить его рюкзак, молчаливо приняв на себя хлебную должность распределителя продуктов.