-Ничего себе… - только и могла сказать я.
-Раньше я еще терпел. Точнее, нет, мне просто деваться было некуда. Я маленький, они взрослые. Но время идет, а ничего не меняется!
-А что твои родители говорят? – спросила я.
-Ничего. То есть, мы толком не разговаривали… Понимаешь, я их совсем не вижу. Они тут, но… Только ночью ко мне заглядывают, а я как-то… Сплю, короче. А днем их нет.
-А… Ты говорил, что ты не всегда живешь с братом и сестрой. – вспомнила я.
-Да, полгода. Но они уедут только поздней осенью!
-А ты тогда с родителями разговаривал? Про это домашнее обучение?
-Да, но они только руками разводят. Типа, Юра с Линой тебя любят, они о тебе заботятся, пока нас нет, все на их усмотрение. Одна только радость, в этом году ГИА, надеюсь, теперь-то меня никуда дергать не будут. Блин, вот у меня семейка, да? Все экзаменов боятся, а я радуюсь…
Я улыбнулась:
-Да… Надо же, а у меня все наоборот! Родители готовы меня наручниками приковать к школьной парте и до лета так оставить. Я… - чтобы поддержать Марка, я решилась на откровенность, – я ведь не просто болела, когда в школу не ходила. Я прогуливала. И заболела. И продолжала прогуливать. И так три месяца.
Видимо, мое признание настолько шокировало товарища, что он даже отвлекся от своих горестных переживаний:
-А … а что ты делала?
-Гуляла. Садилась в вагон метро, уезжала в центр, ходила по улицам… Думала.
-И что надумала? – спросил он, похоже, просто не зная, что еще сказать:
Я задумалась, а потом сделала умозаключение:
-Я поняла, чего мне не хватает. Какой-то … легкости. Я не ходила по улицам, а ползала, словно меня к асфальту прибили, но не добили.
Тут мы, наконец, подошли к входу в кафе, но не центральному, а боковому. Марк открыл дверь магнитным ключом, зашел первым и попятился:
-Блин! Намерзло… Дай руку, тут лед на ступеньках.
Моя рука нужна была для того, чтобы я не скатилась вниз кубарем. Одноклассник же перемещался по обледенелой лестнице с изяществом горной лани. Вот у кого легкости не занимать…
***
-Так. – Марк поднял вверх руку. – Приступим.
На плазменном экране возникли значки.
-Во что будем играть? – спросил мальчик.
Я промолчала. Дело в том, что я вообще перепутала кинект с икс-боксом и была уверена, что мы будем рубиться на джойстиках на каком-нибудь виртуальном ринге.
-Давай боулинг? – предложил товарищ.
-Ладно. – равнодушно согласилась я.
Ко всем видам спорта у меня совершенно одинаковое отношение – я то еще бревно.
-Так… Два игрока. – одноклассник делал пассы в воздухе, а изображения на экране менялись. – Ок, начали. Смотри.
На телевизоре уже отображалась дорожка с кеглями в конце тоннеля. Ну, или просто в конце. Марк поднял правую руку над головой. На экране появился шар для боулинга. В реальности мальчик отвел руку назад, замахнулся и метнул воображаемый шар. Тот покатился по виртуальной дорожке и сбил все кегли.
-Страйк! Теперь ты.
Я послушно встала.
-Сюда. Подними руку, правую. Ты правша?
-Да.
На экране появился шар. Я как бы замахнулась, метнула и … одна кегля.
-Целься левее,- посоветовал Марк, - вот, видишь, стрелочки тут есть?
Следующие сорок минут мы сбивали виртуальные кегли воображаемыми шарами. О как. Я пыталась выбивать страйк и проворачивать маневр шара-крюка. Пару раз получилось. Случайно. Но если бы мне кто-нибудь сказал, что я когда-нибудь буду с азартом размахивать руками и с нетерпением ждать своей очереди сделать физическое усилие… Я бы пальцем у виска покрутила! А тут стою, разгоряченная, вся красная и сосредоточенно целюсь несуществующим шаром в нарисованную кеглю и пыхчу как паровоз!
-Страйк! А ты в настоящий боулинг когда-нибудь играл?
-Конечно.
-И как? Похоже?- полюбопытствовала я.
-Не совсем. Шары тяжелые, нужно больше силы применять, разгоняться. Иногда люди у дорожки чуть ли не на шпагат садятся после броска.
-А бывает… - я замялась, – бывает такое … что шар … не докатился?