Да. Я была о тебе лучшего мнения.
А он продолжал торжествовать:
-Так-то вот! Пора научиться делать с первого раза! А то, как об стенку горох, я говорю, а она даже не слушает!
Это я тебе говорила, а ты не слушал.
Отец сурово спросил:
-Знаешь, как это называется?
Самодурство.
В комнату быстро вошла недовольная мама:
-Кто с собакой сегодня гулял?
-Ты.
-Алена! Ты как со мной разговариваешь?!
-А в чем дело?
-Я спрашиваю, кто гулял с собакой?
-Тот человек, который гуляет с ней последние три года.
-Плохо гуляешь! Она опять на улицу просится! Алена, если уж взялась делать, то делай хорошо!
-Я взялась? Это вы отмазались.
-Ты как с матерью разговариваешь?! – тут же вступил папа.
-Иди, выгуляй собаку. – велела мама.
-Папа мне сказал уроки делать.
-Вот вернешься и будешь делать. – немедленно скорректировал указания отец.
На улице вовсю валил мокрый снег, и лишний раз высовывать туда нос никому не хотелось. И ради возможности этого не делать, родители были готовы пожертвовать даже моими уроками.
***
Улица пустынна. Все нормальные люди по домам сидят. А нет, не все. Какая-то согбенная фигурка бредет вдоль противоположной стороны улицы.
Стоп. А это не та самая женщина, старая знакомая Юрия? Похожа… Она мне напоминает старуху из «Белоснежки», ну, в которую королева превратилась. Только та совсем старуха, а эта неопределенного возраста…
Женщина тем временем юркнула в проход между домов.
Хмм… Похоже, это действительно она. И я даже знаю, куда этот проход ведет. Но я туда не полезу. Там, то сосульки внезапно появляются на крыше, то локальная буря… Лучше, обойдем.
-Плюшка, бегом!
Собака радостно завиляла хвостом и кинулась бежать. Причем, ей было абсолютно все равно, куда мы бежим и по какому поводу. Бежим же. Что еще нужно для полного счастья?
Мы добежали до пересечения с Инистым. Тут я притормозила и осторожно заглянула в темный переулок. Вот и она. Она … заглядывает в окна дома! Блин, прям к стеклу прижимается! Как в тот раз! Только вот … это не дом Марка.
Похоже, женщина и сама это поняла. Она отлипла от окна и пошла дальше. А, нет. Кажется, не поняла. Потому что тут же прилипла к соседнему дому.
Странно. Она явно не за своими знакомыми следит, ведь дама точно знает, где те живут, заходила же она в кафе.
А, может, это воровка?! Выглядывает, где что украсть можно? Хотя… Так прям откровенно к стеклу липнуть… И как ее еще не заметили? Наверное, просто поздно уже. Магазины закрыты, сотрудники офисов разошлись по домам.
Тут двери кафе медленно отворились. Бесшумно. Женщина этого не заметила, она вглядывалась в темноту одного из соседних окон.
Вот прикол будет, если ее сейчас Юрий застукает! Или Лина.
Я услышала знакомый скрип. Словно кто-то шел по снегу.
Юрий? Марк говорил, у того ботинки скрипят…
Не Юрий.
Блин!!!
Из раскрытых дверей вырвалось ОНО! Это! Ветер, короче! Вихрь, прямо как маленький торнадо, только в воронке мечутся не чьи-то холодильники, а снежные хлопья!
Природная аномалия словно замерла на мгновение, а потом явно развернулась в сторону пришельцев. Знакомой семьи Метелиных и … нас с Плюшкой!
Я снова почувствовала холодное дыхание на своей коже, хотя вихрь был еще далеко. Горло мое тут же вспомнило то мгновение, когда я не могла дышать. Я содрогнулась.
А вихрь вдруг распался! Нет, не исчез. А наоборот! Теперь он перегородил весь переулок, снежные мухи заметались между домами, поднимая ужасный свист и гул…
А дальше я смотреть не стала.
-Плюшка, бегом!!!
И кинулась вниз по улице. А за моей спиной насмешливо завывала буря.
9
9
-Не может быть!
-Клянусь! – я перекрестилась.
-Странно…
-Марк, это уже не в первый раз! Я тогда тоже попала в бурю, когда от вас возвращалась. И раньше ее видела…
В класс зашла учительница, нам пришлось замолчать.
-Давай после уроков поговорим. – прошептал Марк.
-Ладно.
Учитель русского языка Наталья Борисовна человек своеобразный. Но ужасно гордый. Она заканчивала МГУ и говорит, что никто не знает русский на пятерку. А тройка – государственная оценка. И нечего тут жаловаться! А еще она утверждает, что читала ВСЕ книги. Потому что она … читает еще и на польском. Видимо, книги пишут только на русском и на польском. Раньше Наталья Борисовна преподавала в училище, при ансамбле народных танцев. И любит рассказывать истории из своего прошлого. Раньше, два года назад, именно она вела у нас и литературу тоже. Вела небанально, видимо, поэтому ее и отстранили. Например, она просила всех нас выучить наизусть свое любимое стихотворение. Поразительно, но у половины класса любимым стихотворением оказался отрывок: «Мой дядя самых честных правил…». Его мы заучивали по программе незадолго до этого. Причем, мои одноклассники начисто забыли, кто автор. А учительница внезапно начала об этом спрашивать. Помню, Голубев в панике ко мне обернулся, чтобы спросить про авторство. Я решила прикольнуться и объявила, что Иосиф Бродский. На мальчике просто лица не было, мало ему стихотворения, так еще и непонятные ФИО запоминать. На всякий случай, он решил их записать. Я, конечно, успокоила его: «Да шутка! Пушкин это, Пушкин…». Хотя, зря смеялась, сама один раз попала: на очередной декламации любимого стихотворения я выбрала: «Ночной смотр», так как сочла его мистическим и интригующим. Хотя и не в рифму. Автора оригинала я знала: Иосиф Христиан фон Цедлиц. Так и объявила. Тут Наталья Борисовна спрашивает: «Какая литература?». Я глазами хлопаю, ибо не понимаю смысла вопроса. Оказалось, она страну автора имела в виду (преподаватель словесности мог бы и понятнее свои мысли излагать). Так вот, я так растерялась, что объявила … Франция. Потому что в стихотворении речь шла о Франции. А, главное, учительница ну ничего мне на это не сказала. Не знаю, почему.