Брат агронома еще из саней выстрелил в воздух из захваченной тулки-двустволки. От грома выстрела парни разом опамятовались, остановились и молча, с тупым удивлением, уперлись взглядами в человека, недвижно лежащего перед ними на испятнанном кровью снегу.
Агроном, с помощью отца, тяжело и со стоном поднялся и сделал шаг, закусив губу. Потом выхаркнул на истоптанную и продранную до сизого льда дорогу темно-кровавый сгусток. Еле внятно произнес:
— Не по злобе я, парни. Не по злобе. Ведь жена умирает… Но и вы-то… Эхх!
И, слабо оттолкнув отца, со словами: «Я сам», шатаясь от нечеловеческого напряжения сил, медленно побрел к саням.