— Так что же с мамой?
— У мамы есть другой муж, которого я ненавижу.
— Где они живут?
— В Хабаровске. Когда он переехал к нам, мне было четырнадцать лет. Он врал маме, что любит ее, а сам трахался с другими девушками, всего на четыре года старше меня.
— Но ведь мама верила ему?
— Верила ему, а не мне. А мне врала, что он хороший человек. А он — сволочь. Мама его содержала. Он ей копейки не давал. Мама у меня умная и сильная. Как вы говорите, у женщины должно быть дело. Вот у нее и было дело. То есть и сейчас есть дело. Она — главный бухгалтер совместной российско-японской фирмы. А этот на корабле поваром работает. Шеф-повар на одном из кораблей, которые принадлежат маминой фирме. Такие рыболовецкие суда, которые ловят крабов и продают японцам... Короче, он с мамой из-за денег живет.
— Но, может быть, это устраивает твою маму?
— Глупости. Нет такой женщины на земле, которую бы устраивало, чтобы с ней жили из-за денег.
— Все не так просто. Возможно, он любит ее по-своему.
— И трахается со всеми буфетчицами.
— Это другое.
— Это то же самое. Над ней все на фирме смеются, а теперь уже и мои бывшие одноклассницы, которых он тоже успел поиметь.
— Алена, ты не можешь решать за маму, что ей делать, тем более — вмешиваться в ее жизнь.
— Теперь я это хорошо понимаю. Йоси мне уже давно все объяснил, а тогда, полтора года назад, я просто Ходила с ума от ненависти к ним обоим. И тут случайно прочитала объявление о наборе в летний еврейский лагерь.
— Мама твоя еврейка?
— Да.
— А папа где?
— Папа погиб. Авария произошла на корабле. Он в торговом флоте работал. Погиб, когда мне было семь лет. Я его помню... Побыла в лагере две недели. Потом прошла отборочные собеседования для поездки в Израиль по программе «Наале». Меня сразу взяли. А через месяц после приезда в интернат я получила письмо от одноклассницы Киры — она писала о своей любви к моему новому папе и его взаимности, просила, чтобы я помогла ей уговорить маму отпустить Сережу к ней.
— И что ты сделала?
— Помчалась в аэропорт. Хотела убить Сережу.
— У тебя хоть деньги были на билет?
— Денег мне мама с собой дала. Тысячу долларов.
— Значит, Йоси спас тебя от убийства?
— Да. Выходит, так...
— И что теперь с мамой?
— Ничего. Живет с Сережей. Холит его, лелеет... — Глаза девочки опять наполняются слезами. — Ненавижу их...
Обнимаю Алену за плечи, глажу шелковистые волосы.
— Ведь Йоси научил тебя быть терпимей. Стараться понять человека, прежде чем его осуждать?
— Да.
— Жизнь — не черная и не белая. Жизнь разная, Я думаю, что Алеша любит тебя. Он не решается сказать эти важные слова, потому что для мужчины это, как правило, очень сложно, тем более когда они наполнены глубоким смыслом и обязательствами. Но он действительно любит тебя. А ты все же должна найти для себя дело. Решить, чем будешь заниматься в жизни. Ты ведь отличница?
— Да.
— Значит, способная, талантливая. Поверь мне, Аленушка, ты должна жить своей жизнью, а не жизнью твоей мамы, ее возлюбленного или Алеши.
— Алеша будет великим ученым, но, чтобы им стать, ему нужна опора. Я читала однажды про жену Набокова. Там было написано: «За каждым знаменитым мужчиной стоит интеллигентная, умная еврейская женщина». Алеша будет разрабатывать свои спутники, а я буду о нем заботиться, поддерживать его во всем.
А может, она права, эта полуженщина, полуребенок? Разве я не мечтаю о том же, думая о Гере? Нет, я не смогу ради него оставить Израиль.
— Как вы сказали: кто счастливый?..
— Называй меня на «ты», я тебя старше на двадцать лет, но это неважно.
— Честно сказать, я не чувствую разницы в возрасте.
— Спасибо.
— Ты сказала: счастливый — тот, кто счастлив своей долей.
— Да.
— А ты несчастна.
— Почему?
— У тебя глаза грустные, даже когда смеешься... Значит, есть что-то, чего ты не можешь достигнуть. Ты мечтаешь о несбыточном.
— А ты, Аленушка, настоящая цыганка.
— Я настоящая еврейка. Моя душа других людей хорошо чувствует. — Она берет мою руку, поворачивает ладонь. Внимательно рассматривает линии, потом заключает: — Евреям нельзя гадать.
— Да, Аленушка, не стоит. Хотя ты права — я мечтаю о несбыточном. Запрещаю себе думать об этом. Не всегда получается.
— Но есть важное дело, которое помогает забывать о любви.
— Дело действительно помогает.
— Я не скажу тебе, что будет...
Она отпускает мою руку. Сосредоточенно смотрит в глаза. Несколько секунд кажутся вечностью. Очень хочется спросить, что же ждет меня, но я не позволяю себе задать этот вопрос, а она словно проверяет мою стойкость.
— Евреям действительно нельзя любопытствовать о будущей судьбе. Так написано в Торе, но если ты очень хочешь...