ВИРУСОЛОГИЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ
Моральные ценности не продаются. Их можно разрушить,
купить их нельзя. Каждая моральная данная ценность нужна
только одной стороне, красть или покупать ее не имеет смысла.
А.Н. Стругацкий, Б.Н. Стругацкий
"Делай, что должен, и будь, что будет".
Чьё-либо авторство спорно
Летняя ночь обманчиво коротка. Лишь на востоке у горизонта появилась нитка света, открывая прекрасный вид со склона холма, как возникло движение в ближней палатке.
- Вы что ещё не ложились?
- Нет, товарищ... господин... гражданин... вот! Гражданин следователь по особо важным делам. Мы в дозоре. А Вас комары заели?
- Слушай, без подколов нельзя? Итак, голова трещит, мысли путаются.
- Чай будешь?
- Холодный?
- Обижаешь...
- Буду. Больше никто не вставал?
- О! Уже весь в работе. Четвёртый вопрос за 30 секунд. Ты - второй после неё жаворонок.
- Парни говорили... с-с-с-а-а-ах, и в правду горячий, ф-ф-ф-фу... говорили, что с утреца на рыбалку пойдём. Только я что-то ни их самих, ни удочек не наблюдаю. Точно никто не выходил?
- Так точно. Никто. Никто вышел, побродил в одиночестве, глянул на луну, смачно зевнул и лёг спать обратно.
- Ах, ты ж! Живи пока. Прощаю. Это я ещё не проснулся.
- Так поспи, пока есть возможность.
- Справедливо. Держи, потом допью, толкнёте, если кто порыбачить соберётся.
Утренняя заря рисовала светом всё более живописные пейзажи местного ландшафта. Проникновенную медитативную созерцательность момента прервал очередной вопрос:
- Чего это тут за справедливость говорили?
- Товарищ полковник! Замёрз? Чаю-с?
- Не откажусь. О, ещё тёплый!
- Кхм! Я своих за это гоняю.
-...
- Он тебе недопитый чай из чужой кружки предложил. Раньше не обратила бы на это внимание, а сейчас... издержки профессии.
- Надо же! Коварство какое! Бабу не проведешь! Она сердцем видит,* - с заметной хрипотцой совсем по-киношному и узнаваемо сымпровизировал полковник.
- А мне всё равно! Хочешь чай пей, хочешь, разбежимся хоть завтра.
- Вы, что соревнуетесь уже, кто больше цитат из кино вспомнит? Эти же... из того фильма, - вступил в беседу профессор, слегка было задремавший в предрассветной тиши. - Надо же, название забыл.
- Зато помнишь, наверняка, эту: «ты что же, полковник, из этой кружки брезгуешь пить, после товарища следователя по особо важным делам брезгуешь?»
На раздавшийся у костра многоголосый приглушённый смех, казалось, что и солнце взошло взглянуть.
- Это же было как-то на майских раскопках! Тогда посуду дежурные помыть не успели из-за дождя. Потом вечером наш товарищ, теперь уже, следователь по особо важным, пытался так решить проблему нехватки чистой посуды.
- Бинго! Не забыла. Справедливости ради скажу, что тогда сильно по такому поводу не заморачивались.
- Странное дело. Так и было. Зато потом перестройка, независимость, все разбежались по своим суверенным квартирам и сразу...
- Пришлось расплачиваться за свои привычки, - перебил собеседницу профессор. - Я так заболел вирусным гепатитом. Первыми дети мои, дочь и сын, в садике заразились. Я уже дома от них. В общем, попал я в инфекционную больницу. Она была переполнена, меня разместили в коридоре. Никогда не забыть, наверно. Мой день рождения. Полу-юбилей - двадцать пять лет. Ты не за столом с друзьями, а в полумраке коридора ешь какую-то кашу из кастрюльки, что из дома передали. Где справедливость? Плакал и ел.
- Плакал-то чего, дружище?
- Так печень сильно болела, но есть то хотелось ещё больше. Потом, правда, перевели в палату. Вот где жизнь била ключом. Как-то на обходе парень, что у окна лежал, выяснил, что мы с ним - ровесники, как и лечащий нас врач. Эта новость вызвала у него настоящий шквал эмоций. Как только дверь захлопнулась, запричитал, что такой вот дурак уродился, что жизнь свою проср..., извини, подруга дней моих суровых, короче, жил изначально неправильно. Вот, говорит, «наш доктор - мой ровесник, уже интерном работает, приличный человек». Потом на меня показал и снова заныл, что «вот, вообще, учитель уже, ещё и семейный человек». Сам же по малолетке угодил в тюрьму, где провёл свои юношеские годы и окончил другие университеты. Если вы думаете, что он искренне раскаивался и жаловался на несправедливость судьбы к нему, то зря. Он и его окружение, как аквариумные рыбки, обладают короткой памятью. В соседней палате лежали одни наркоманы - одна посуда, одна игла, одна баба, ой, опять вырвалось, извини.
- Да, хватит уже в интеллигента играть, говори как есть! А то я уже за себя переживаю. Прям, кисейной барышней становлюсь.