Вытерев лицо полотенцем, висевшим на крючке у входа в душевую кабинку, Николай прошел на кухню. Маша явно пропустила его просьбу мимо ушей и наложила полную тарелку вареного картофеля, присыпав сверху поджаренным луком. В эмалированной миске матово краснели крупно порезанные помидоры, пахли свежестью очищенные огурцы. На отдельной тарелке блином лежала яичница с полупрозрачными кусочками жареного сала.
— Может вам на обед потушить курицу с овощами? — Маша подошла к столу и, прижимаясь крутым бедром к постояльцу, налила в его стакан охлажденного абрикосового компота. — Тетя сказала, что за тридцать гривен отдаст.
— Ну, если не трудно, — постоялец опустился на табурет. — Деньги сейчас нужны?
— Можно и сейчас, — Маша подождала, пока он даст ей тридцать гривен и вышла из кухни.
Николай зачерпнул из мельхиоровой солонки щепотку, посыпал половинку огурца. Прижал и растер соль второй половинкой, с хрустом откусил. Подцепил на вилку маленькую, крепенькую картофелину.
— Приятного аппетита, — вернулась Маша. — Что же вы хлеб не берете?
— Спасибо, я ем хлеб от случая к случаю, — с набитым ртом произнес Николай. — Под настроение, так сказать… Вы сами то завтракали?
Маша молча кивнула. Она стояла, прислонившись к косяку двери. На ее лице появилось озабоченное выражение.
— Коля, я вас вот о чем хотела спросить, — начала она. — Вы сегодня целый день будете заняты?
Николай дожевал еду и запил глотком кисловатого компота. Облизнул влажные губы.
— Собирался на целый день, — он посмотрел на Машу. — А что?
— Хотела вас попросить, — женщина потупилась. — У меня Светка совсем разболелась: кашляет, температура высокая. Хочу отвезти в Береговое… Я бы "скорую" вызвала, но они повезут ее в Заховскую больницу, а там врачи никудышные, — Маша состроила пренебрежительную гримаску. — У меня в Береговом школьная подруга работает педиатром. Она нормально осмотрит, легкие прослушает. Лечение назначит хорошее. А то сейчас манеру взяли: выпишут кучу дорогих препаратов… Отвезете? — синие глаза жалобно уставились на мужчину.
Николай достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Маша оторвалась от косяка и принесла с подоконника пепельницу-раковину. Поставила на стол. Мужчина благодарно кивнул.
— Отвезу, конечно, — вздохнул Николай. — Вам когда нужно?
— Можно прямо сейчас, — Маша на мгновение задумалась. — Я только подруге на работу позвоню и Светку одену.
— Хорошо, звоните, собирайтесь, — Николай посмотрел на часы: уже три минуты одиннадцатого. — Она примет вас вне очереди? Не хотелось бы целый день потерять, — он стряхнул столбик пепла в раковину рапана.
— Примет, примет, — Маша засуетилась, убежала в комнату.
Николай убрал со стола грязную посуду. "Придется лазить по самой жаре, — подумал он мрачно. — Один плюс, что для комаров погода нелетная. Черт, ну всегда так. Стоит только подобраться к чему-то интересному, как начинается какая-то бодяга. Никогда ничего гладко не получается".
— Телефоны не работают, — Маша вошла в кухню. — Ни мобильный, ни домашний.
— У вас какой оператор? — начиная раздражаться, спросил постоялец.
— ЗУМ, — женщина достала из кармана халатика дешевенькую "нокию". — Видите, связи нет?
Николай вынул свой мобильник и с удивлением убедился, что связи со Старом тоже нет. Он сходил в комнату, отыскал второй телефон, в котором стояла сим-карта от Джей-Ка. Тот тоже не работал.
— Странно, — сказал он женщине. — У вас тут бывает, чтобы связь пропадала?
— Да вроде нет, — Маша пожала плечиками. — Я мобильным редко пользуюсь… Но и домашний не работает. Молчит, как мертвый: нет гудка.
— Непонятно. Ну, так, что? Будем ехать?
— Да.
— Тогда собирайтесь. Я жду вас во дворе.
— Я быстро, — Маша пошла к себе.
Николай вышел из дому. Несмотря на прошедший ночью дождь, небо было почти чистым. Только кое-где высоко-высоко лениво плыли белоснежные облака. Становилось жарко. Дружелюбно повиливая хвостом, подошел лохматый Шарик. Из раскрытой пасти, усеянной желтыми зубами, свисал набок красный язычок. Пес шумно обнюхал ноги Николая. Требовательно ткнулся влажной черной нашлепкой носа в левую икру.
— Нет у меня ничего, — сказал мужчина и легонько погладил собаку носком сандалии.
Вздохнув, Шарик лег на бок. Николай почесал ступней собачий бок. Пес зажмурился от удовольствия и снова вздохнул.
— Ты облазишь, братец, — заметил Николай: к сандалии прилипла коричневая шерсть. — Вычесывать тебя нужно… Да видать, некому.
Оставив собаку в покое, мужчина прошел к воротам. Широко раскрыл, выгнал джип на улицу. Закрыл ворота. В груди заворочалось раздражение.