Закрыв глаза, задышал медленно и размеренно. Постарался успокоиться. Не выдержал, посмотрел на куривших у двери ментов и поклялся, что, если удастся выбраться из этой истории, то он не успокоится, пока не сотрет их в порошок. "Я твою морду хорошо запомнил, — думал он, разглядывая усыпанную родинками физиономию, — ты еще приползешь ко мне на коленках, тварь. До конца жизни будешь каяться, что руку на меня поднял."
Включились двигатели приземлившегося на шоссе вертолета. Неподвижные слегка провисшие лопасти винтов пришли в движение, убыстряясь с каждым оборотом. Воздух наполнился гулом, задрожал под ногами Вадима пол, зазвенела витрина кафе. Стоявшие рядом с геликоптером люди поспешили отойти в стороны, прикрывая лица от поднятой винтами пыли. Прошло несколько минут, гул перешел в пронзительный вой. Здание заправки тряслось, а со столов сыпались на пол одноразовые стаканчики. Раскрашенный в армейский камуфляж "Ми-9" легко оторвался от асфальта и вертикально поднялся на высоту четырехэтажного дома. Слегка накренившись, показав голубое брюхо, вертолет пролетел над зданием заправочной станции. Ушам сразу полегчало.
Вместе с гвинтокрылом улетели и последние надежды Вадима на нормальное разрешение ситуации. Когда, около часа назад, приземлился "Ми-9", он неожиданно воспрянул духом. Было ясно, что обещанное Кириленко начальство прибыло и можно будет получить на свои вопросы хоть какие-то ответы. Подобравшись, Вадим принялся мысленно строить предстоящую беседу с прилетевшим генералом. Несмотря на все ужастики, которыми он успел себя запугать, сейчас ему показалось, что нет никакого заговора. Просто недоразумение. Минут через пять, максимум десять оно разрешится…
Время тянулось отчаянно медленно. Скрестив на груди руки, он стоял у витрины. Внимательно наблюдал за происходящим, но так ничего интересного для себя не увидел. Из вертолета никто не выходил. Вскоре люк открыли: человек в темном, не по погоде, костюме спустил на землю металлический трап. По лесенке поднялся и скрылся внутри машины Кириленко. Возвращаться капитан не спешил, а все остальные милиционеры не обращали на вертолет никакого внимания.
Прождав напрасно минут десять, Вадим ощутил новый прилив паники. Походило на то, что о нем забыли, а может даже не вспоминали. Нужно было напомнить о себе. Хватит тянуть! Если все происходящее с ним — заговор, то его попытка ничего не добавит и не убавит. Все сразу встанет на свои места и будет понятно, как вести себя дальше.
Он попытался выйти из здания, но дремавший у двери сержант мгновенно проснулся. Вначале мент просто загородил дверь. Сказал, что выходить нельзя. Не в силах больше сдерживаться Вадим наорал на него и, когда слова не оказали на милиционера никакого воздействия, попробовал пройти. Тут же был отброшен назад сильным толчком в грудь. От застившего глаза гнева пан депутат потерял остатки самообладания и здравого смысла. Не понимая, что делает, бросился в атаку. У двери началась нелепая возня. Буквально через несколько секунд на помощь товарищу снаружи подоспел второй милиционер. Как и следовало ожидать, победа осталась за силами правопорядка: не Вадиму было сражаться с двумя ментами…
Единственное, что он извлек из унизительной стычки — было четкое понимание подоплеки происходящего. Догадка Вадима о заговоре подтвердилась. Его стопроцентно подставили. Больше сомнений быть не могло. Только полный дурак не поймет очевидного… Все пошло прахом.
Он попытался собраться с мыслями. Обдумать ситуацию и выработать линию поведения, но не смог. Опять вспомнилась старая автокатастрофа и ощущение полной беспомощности. Прежняя жизнь на глазах уходила в прошлое. Ей на смену с неотвратимостью мчащегося по автобану грузовика неслось новое отвратительное будущее. Допросы, угрозы…
Вадим еле слышно застонал. Конечно, не обойдется без своры журналистов. Пресса, телевидение. Каждый день грязь в газетах, с экрана компа и телевизора. Арест, заключение тоже возможны.
"Скорее всего, его держат на чертовой заправке, пытаясь утрясти вопрос с неприкосновенностью. Такое за один день не сделаешь. Необходимо решение Рады, но, если тесть узнает о шашнях с малолетней, то первым сотрет зятя в порошок. Не потому, что за дочь обидится, не за аморалку. Плевать ему на баб, хотя он по-своему любит Алку… Предательства зятю не простит. По-другому он случившееся не расценит, только, как предательство. Конечно, постарается дело на тормозах спустить, чтобы шума, как можно меньше, но Вадиму легче не станет. Вычеркнет его, к чертовой матери раз и навсегда! Партия первый раз на выборах прошла в парламент, а тут… Получи подарочек от родного зятя. Депутат-педофил. Лучше рекламы для избирателей не придумаешь…"
* * *