8 декабря. Слугин, рассердившись за что-то на преподавателя, бросил в него стул, потом — тяжелую вешалку. Колотил мебель, бранился. Был пьян. Хулигана пришлось связать. Позвонили в милицию и вытрезвитель, там ответили, что «подростков не берут».
25 декабря. Взломал чужой сарай, украл барана. В связи с амнистией уголовное дело о краже производством прекращено.
6 февраля. Затеял драку в школе. Разбил оконные стекла.
21 марта. Задержан в состоянии опьянения, хулиганил.
«Проведена беседа, после чего отпущен»
23 марта. Пришел «в гости» к своей знакомой, но ее отец предложил пьяному Слугину уйти. Слугин ударил его рукояткой ножа по голове, «причинил легкие телесные повреждения, не повлекшие вреда для здоровья». Поскольку ответственность за такие действия наступает с 16-ти лет, дело против Слугина производством прекращено.
26 марта. Будучи пьяным, набросился на охранника завода, где проходил производственную практику. Объявлен выговор.
27 марта. Избил нескольких человек, в том числе 44-летнего слесаря Купцова. Подошел к нему и ударил в спину. «Я думал, что он шутит, повернулся, чтобы узнать, в чем дело. Слугин ударил меня в лицо, потом стал кидаться камнями» (из показаний Купцова в суде). «Зачем ты избил Купцова и других?» — спросил потом Слугина судья. «Не знаю, — ответил Слугин, — просто так…»
…В руке, повторяю, был нож, и он требовал действий.
Возле школьной спортплощадки, куда Слугин вышел, бесцельно блуждая по улицам, он увидел женщину, которая пошатывалась, держа под мышкой бутылку вина. «На, отпей», — протянула бутылку Слугину. Он отпил, потом вытащил нож и ударил ее несколько раз в спину. («Двенадцать колотых ран… повреждения тяжкие, опасные для жизни» — из заключения экспертизы.)
Женщина закричала. Слугин бросился бежать, на ходу вытирая лезвие ножа о брюки. На крыльце школы-интерната сидели несколько ребят. Он подбежал — его узнали. Его вообще в поселке все знали: местная знаменитость. Слугин снял с себя телогрейку, пиджак. «Это положи сюда, — скомандовал он, — это сюда… Подержи-ка нож… Дай мне свой пиджак…» Ему беспрекословно подчинились, хотя какое-то время он был безоружен. «Зачем тебе нож?» — наивно спросил один из парней. «Животы вспарывать», — спокойно ответил Слугин.
Он вернулся домой, заглянул в окно, спросил: «Как отец?» — «Отдыхает, — шепотом ответила мать. — Кушать хочешь?» Пошла делать ужин, то и дело оглядываясь, не стукнет ли сзади. Слугин не стукнул — просто ушел.
По дороге встретился Николай Бульбаков — паренек четырнадцати лет, сын дружинника Бульбакова, вслед которому часа два назад Слугин крикнул: «Наплачется он у меня…» Настало время привести в действие свою угрозу.
«Пойдем со мной», — приказал Слугин Бульбакову. «Куда?» — «Увидишь…» Он вытащил из кармана нож, поиграл им, легонько пырнул Бульбакова в бок. Тот заплакал. «Чего ревешь? — удивился Слугин. — Я ж пошутил».
Он повел его к спортплощадке — поглядеть, что стало с той женщиной, которая осталась на земле истекать кровью. Фонари не горели. Ощупью, цепляясь за растущие вдоль забора кусты, Слугин и Бульбаков обогнули площадку — какая-то сила неумолимо толкала их навстречу беде.
В конце забора, у края небольшого обрывчика, Слугин наткнулся на спящего мужчину. Конечно, это было не лучшее место для сна. Но из песни слова не выкинешь… Двое рабочих — Л. и П. — решили проводить в отпуск третьего. «Провожали» на пустующей спортплощадке, укрывшись в кустах, — вином под названием «Южное». Тут же, в кустах, и уснули: один — на краю обрывчика, двое — возле забора.
Сначала Слугин наткнулся на первого — это был Л. «Обыщи», — скомандовал Слугин. Бульбаков стал шарить по карманам. Л. шевельнулся. «Пни!» — раздался приказ. Пинки привели Л. в чувство. Без лишних слов Слугин пустил в ход нож. Неподалеку валялся тяжелый обломок бетона. С его помощью Слугин и Бульбаков несколькими ударами размозжили голову Л. Экспертиза обнаружила на его теле около пятидесяти ран.
С двумя другими церемонились еще меньше. От подробностей, я думаю, читателя можно избавить. Вообще-то юриста трудно удивить описанием крови, но о деталях тройного убийства на окраине Челябинска без ужаса невозможно читать…
Слугин и Бульбаков обыскали трупы, собрали трофеи: пару стоптанных туфель, разменную монету и пачку папирос. Туфли нашли потом в сарае Слугиных: они-то и позволили совершенное преступление квалифицировать как убийство из корыстных побуждений.
Но — подождите, я забегаю вперед. До квалификации еще целые сутки. Пока что друзья-приятели расходятся по домам. Бульбаков успел заскочить к знакомым — узнать, чем закончился передававшийся из Москвы хоккейный матч. «Наши выиграли», — обрадовал он мать и отца: они ждали его, попивая чаек. Поужинал, преспокойно заснул. Утром мать едва добудилась его. Пошел в школу, резвился в перемену на школьном дворе: пригожий выдался день…