-Взаимно. Что случилось кстати? Таким задумчивым тебя на пустом месте не увидишь. - Спросил Гензель, проходя глубже в кабинет и садясь за гостевое кресло.
-Необходимо избавиться от варгов, которые завелись в этих краях.
-Всего лишь?
-Не думай, что это так просто. Мы должны уничтожить их быстро и всех. Если ускользнет хотя бы один, то уже имеющееся потомство точно вырастет.
-Ты же понимаешь, что это невозможно? Собрать всех варгов из леса в одном месте само по себе чудо из чудес, не говоря уж об их уничтожении.
-Нам будут помогать местные гномы, что поселились не так далеко от нас.
-Не так далеко это сколько?
-Судя по всему, они в 20 километрах.
Гензель присвистнул.
-Это же другой край леса, разве нет?
-Вот именно. - Саркастично сказал Сор.
-И как они вообще вас обнаружили?
-Потом у них же и спросим, а пока надо заняться более актуальной проблемой.
-Ладно, коли ты так говоришь, то наверняка уже имеется план.
Сор поставил локти на стол и взял руки в замок.
-Есть, но он не нравится как мне, так и Эргану.
-Эрган тут?! - Искренне удивился Гензель.
-Да, но сейчас он отсыпается.
-Ладно, тогда завтра с утра зайду, поболтаем.
Гензель было начал уходить из кабинета, но Сор остановил его.
-Я могу рассчитывать на твою поддержку?
-Конечно, командир.
Две яркие луны освещали эту ночь словно солнце в сумерках, но было множество мест в спящей академии, куда они попросту не попадали.
*Тук*
Посреди ночи по всей академии разносились звуки, похожие на удары топора по дереву, но если пойти на источник звука, то можно было увидеть несвойственную для подобной ночи картину.
*Тук*
Одинокая девочка вновь и вновь наносила удары по тренировочному столбу, сминая его каждым ударом.
Лерен как будто впала в транс и не обращала внимания на прекрасное звездное небо, туманности которого обладали поистине завораживающей глубиной и цветом.
*Тук*
Оболочка Лерен уже давно поддавалась деформации по велению ее разума, поэтому все удары имели рубящий характер, нежели дробящий.
*Тук*
Её руки совершали подобные удары уже достаточно долго, поэтому она, даже не обращая внимания на общую усталость, наносила их с такой же силой, что и в начале своей импровизированной тренировки.
*Тук*
Подобных результатов она добилась только благодаря своему упорству и ярому желанию искупить в будущем свою вину перед собой.
Ей почти восемь лет, но уже в некоторых местах кожа плотно облегала мышцы, тем самым показывая рельефность тела.
*Тук*
Каждые 3 дня она приходила сюда, жертвуя часами сна, и доводила свои действия до автоматизма. Будь перед ней человек, то приняв такой удар, его оболочка наверняка глубоко вдавилась бы в кожу.
*Тук*
Тем временем в глубинах катакомб раздавался подобный стук, но теперь он был более металлическим, что лишь подтверждало использование обычного оружия в подобной тренировке.
Одежда на теле Кади уже давно вымокла в поту, и он скинул лишнее, дабы не мешало двигаться.
Руки, что до недавнего времени по ощущениям были словно забиты ватой, теперь вяло лежали на холодном полу полуосвещенного коридора. Жаль только то, что Кади уже давно привык к подобным состояниям своего растущего организма.
А ведь раньше ему обычное копание картошки под мягким осенним солнцем казался адом на земле, ну а теперь... Теперь, если был бы способ, он бы хотел вернуться в этот самый ад.
Только вот сделанного не воротишь, поэтому ему надо приспосабливаться к текущей жизни, будь она настоящей или просто воображением умирающего разума.
Если вспомнить, то тогда, когда он был Виктором, он уже имел дело с подобным, что называлась магия, правда не столь явной.
Одна девочка в начальной школе умела читать мысли в прямом смысле этого слова. Она тогда объясняла, что воспринимает только слова, а образы ей попросту не воспринимались.
Правда через пару месяцев она куда-то исчезла, но вот только даже столь недолгое знакомство добавило уверенности Вите, что нечто сверхъестественное и правда существует.
Возможно не будь той девочки, то он сейчас был бы дома и работал в селе, но история не терпит «а если», поэтому он, лишь немного цокнув языком про себя, продолжил жить, стараясь не допускать ошибок прошлого.
Закончив прохлаждаться, Кади побрел в свою «столовую» которая была своеобразным средневековым шлюзом между его «тюрьмой» и относительной свободой.
Решимость, что он обрел сегодня, оказалась словно свежая утренняя роса для умирающего леса - столь же живительная и дающая надежду для вырастания нового могучего леса, поэтому даже боль, что яро ограничивала его движения, не могла замедлить или хоть как-нибудь повлиять на него.