– Футболку тебе принёс, – наконец-то говорит хоть что-то и убирает с меня руки.
– Спасибо, – отвечаю сдержанно, глядя поверх его плеча.
Он разворачивается и уходит, мягко прикрыв за собой дверь, а я оседаю на край ванны, вцепившись рукой в раковину. Хватит с меня на сегодня. Спать.
***
Просыпаюсь от того, что кто-то скачет по кровати, отлично при этом помня, что засыпала одна. Сопеть мне в лицо тоже некому. Открываю глаза, а Лиля шепчет заговорщицки:
– Там мужики без тебя совет устроили.
– Пусть, – сиплю без энтузиазма.
– Как это? – хлопает ресницами Лиля и садится, пытаясь оценить моё душевное состояние въедливым взглядом.
– Я не смогу тут, Лиль, – признаюсь честно, – не смогу рядом с ним. Думала, что получится, но все эти девки, меня наизнанку выворачивает… чёрт, даже не верится… – из груди пробрался нервный смешок, прозвучавший на столько жалко, что я поторопилась закрыть глаза. Сложила руки под грудью как покойничек и пробормотала: – Каждый раз на одни и те же грабли.
– Ну-у-у… – тянет Лиля так долго, что я начинаю чувствовать подвох, – не соглашусь. Но сейчас не об этом… – так-так, похоже, вот оно. Только что? – Они тут таких дел наворотят без нас! А я Эмирчика люблю, я без него не смогу уже, совсем мне без него никак, понимаешь?
– Отчётливо.
– Нет, Вишенка, не понимаешь… – Лиля всхлипывает, а я сажусь, широко распахивая глаза. – Вот теперь понимаешь, – улыбается вымученно.
– Сколько? – отбиваю, пожалуй, слишком резко.
– Господи, надеюсь, один! – выпаливает Лиля с ужасом, хватаясь за свой живот, а я закатываю глаза:
– Срок, дура…
– А, – брякает Лиля, – да чёрт знает, в последние недели без секса не засыпали и не просыпались. Стресс у него… а у меня задержка неделю. И он пока не знает! Я… не знаю, как сказать. Не знаю, обрадуется или не особенно… но умирать ему никак нельзя, это сто процентов!
– Не тараторь… – бормочу и морщусь, пытаясь переварить услышанное.
– Ага… ну, это, короче… он вчера намекнул, что спровадит меня. И тебя. Что с Пашкой, в целом, согласен, что нутром чует, назревает что-то нездоровое, а я типа мешаю, он за меня переживает и не может сосредоточиться, отвлекается. Ну и прочая чушь… но мы же не уедем, правда?
– Уедем, – сурово пресекаю попытку навредить себе. Это моя фишка! Хоть что-нибудь мне оставь…
– Блин, вот нафига рассказала… – капризничает подруга.
– Шмотки мне привезла? – интересуюсь, мысленно возлагая немалый Пашкин агрегат на её нытьё.
– Привезла, – бубнит недовольно и сползает с кровати, подняв с пола пакет и швырнув им в меня. – Пойду им совещание обломаю, хоть какая-то радость…
– Погоди, – я быстро поднялась и добежала до неё, обхватив обеими руками: – Я так рада за тебя, Лили, так рада… завидую до одури, но всё равно очень рада.
– Зато честно, – фыркает Лиля и обхватывает меня в ответ.
Мой план полетел к чертям. Нет у меня больше замены. Нет команды. Есть шайка упёртых головорезов, которых я искренне любила, но друзьями которых уже не считала. Они – семья.
Выхожу, проигнорировав устремлённые на меня взгляды из комнаты, следую прямиком в ванну со своим пакетом. Закрываю дверь и долго умываюсь холодной водой, пытаясь смыть зависть хотя бы со своего лица. Я не шутила.
Лиля пошла по ускоренной программе. Моей программе, чёрт её дери!
Сначала она без труда заняла моё место в моём же бизнесе, нашла любовь, взаимную, что особенно ценно и мной, как показывать практика, недостижимо, забеременела без усилий и, если начистоту, особенного желания, то есть, с лёгкостью получила всё то, что я выбивала, выгрызала, на чём набила столько шишек, получила столько тумаков, что счёт потеряла. И не получила.
Конечно, я завидовала. По-чёрному. Но, в то же время, мою душу переполняла нежность. Грудь распирало от осознания, что Эмир будет отцом, что он нашёл своё счастье, свою тихую гавань. Даже гордость закралась от мысли, что это моя заслуга, что это я её нашла, что это я его когда-то удержала. Я свила ему это уютное гнёздышко. Я!
– Гриша, мы уезжаем, – режу воздух сталью голоса, проходя в комнату, где все откровенно плевали в потолок, не желая при Лиле обсуждать дела.
Гриша без лишних вопросов поднимается с насиженного места и идёт за мной.
– Эмир… – всхлипывает Лиля за моей спиной, используя последний аргумент – женские слёзы.
– Я всё сказал, Лилия, – отрезает Эмир грозно и выходит нас проводить.
Вытаскивает из багажника своей машины её сумку, перекладывает в багажник Гришиной и подходит ко мне, обняв и шепнув:
– Спасибо.
– Должен будешь, – фыркаю весело, вцепившись в его куртку и прижавшись всем телом.