— Разбуди меня на рассвете. В темноте идти по горам опасно. Тронемся в путь на заре…
Вознеся молитву богу и испросив у него благополучия в пути, Теодоро уснул. Проглотив горьковатую просяную бурду, прижавшись друг к другу, уснули на траве невольники. Задремал в придорожных кустах и слуга-часовой.
Налет на караван готовился с соблюдением большой осторожности. Алим знал, что ханский посол ночью выедет на дорогу и будет следить. И поэтому, чтобы не вызывать подозрений у людей Джаны-Бека, Алим взял с собой только пять человек. Сам шестой. Такая малая кучка всадников в любом месте могла бы сойти за обычный охранный разъезд.
Не доезжая Бахчи-Эвли, Алим послал одного из всадников узнать, нет ли там засады. Всадник спешился и ушел берегом реки — неслышно растаял во тьме.
«Если Джаны-Бека в селении нет, налет придется отменить, — размышлял Алим. — Кто знает, может, хитрый Джаны надумает проскочить на развилку горных троп, где он может не только помешать налету, но и наделать много бед всем моим друзьям».
Тревожные мысли не давали Алиму покоя. Еще бы — Джаны-Бек хитер и жесток. Вдруг угадал он, кто скрывается под кличкой Дели-Балта, и готовит ему западню? Придется вступить в драку. А этого Алим боится, ой как боится. Не случайно шайка его еще ни разу за три года не налетала на караваны открыто, лицом к лицу. Больше того, Алим ни разу не столкнулся с воином, в руках которого были бы сабля и копье. Оружием Алима был остро отточенный топор. Выследив, где караван расположился на ночь, разбойники подбирались к нему бесшумно и нападали на сонную стражу, взмахом топора рассекали головы. Покончив с охраной почти без шума, разбойники легко умерщвляли купцов и уносили награбленные товары, уводили невольников к Белой скале, в тайную пещеру.
Через час возвратился разведчик и сообщил, что в Бахчи-Эвли не менее десяти вооруженных всадников. Один из них, могучий и властный, резко отличается от других.
— Я не мог подойти близко, — рассказывал запыхавшийся посланец, — но видел, как они осматривали свое оружие и переодевались, пряча под одеждой панцири.
— Говори, как выглядит сераскир, — потребовал Алим.
— Лицо его от меня было скрыто, но один из аскеров подавал ему двурогий шлем.
— Ну, шайтан! Пока ты сидишь в Бахчи-Эвли, я сделаю то, что задумал, — сказал Алим. — Едем. Голова купца все-таки будет у Джаны-Бека в опочивальне.
Какую далекую родину видишь ты во сне, охранник каравана? Может быть, перенесся ты в отчий дом и невеста целует тебя, крепко прижимая к своей груди? Не знаешь ты — это последний сон овеял твою несчастную голову. Не слышишь ты, как взметнулся над тобой острый топор, блеснувший расплавленным серебром при свете месяца. Тяжелый стон пронесся над поляной и замер. Перебегая от одного к другому, татары валили. людей наземь.
Теодоро проснулся от громкого стона первого зарубленного стража. Выскочил из шатра. Памфило был уже на коне. Вскочив на спину лошади, — седлать было некогда, — Теодоро поднял саблю и бросился на разбойников.
Пленники, прижавшись к кустам, с тревогой ожидали исхода боя. Первая мысль, которая пришла Василько, когда налетели татары, — бежать.
Весь берег речонки, как и ее дно, был каменистый. У пленников под руками сколько угодно тяжелых камней. «Разбить оковы», — мелькнуло в голове невольника. Он быстро подвинул к себе тяжелый валун, положил на него звено цепи, которой был прикован к другим невольникам, и начал с ожесточением бить по железу острым куском гранита. Его примеру последовал сосед, и скоро вся цепь задрожала от ударов.
Прочный металл не поддавался камню, гранит то и дело раскалывался, кроме того, сильно мешали ручные кандалы. Вдруг цепь ослабла, и Василько, радостно вскрикнув, принялся бить еще сильнее. Кому-то в середине удалось перервать цепь, и это воодушевило невольников. Василько, не переставая, ударял по цепи, одновременно поглядывая на поляну. А там кипел бой. Памфило направил своего коня к реке, чтобы сразиться с татарином, который оторвался от своих. На полном скаку монах взмахнул саблей, но разбойник ловко увернулся, и сабля, просвистев в пустоте, вырвалась из рук Памфило.
В то же время татарин поднял над головой свернутый в кольцо аркан и с силой бросил его. Петля опутала плечи Памфило. Рывок, и монах со страшной силой ударился о землю. Татарин уволок заарканенного Памфило в кусты.
Теодоро также потерял во время боя оружие и вынужден был спешиться, чтобы взять саблю убитого.