— Говори.
— Ты знаешь сына моего, Алима?
— Знаю. Хороший джигит.
— Молод и глуп еще. Увидел недавно на базаре дочь русского купца из Сурожа и вздумал похитить ее. Его взяли в плен и заключили в крепость. Как быть теперь, посоветуй.
— Ты не просил милости у консула ди Негро?
— Бесполезно, великий хан. Алим не назвал себя, и мне нет смысла обращаться к консулу.
— Если выкупить его?
— С ним его друзья, и он не выйдет один. Выкупить всех нельзя — дело уже оглашено, и сына ждет суд. Только твое слово может помочь мне в моем горе.
— Приготовь мешок золота, и я дам тебе добрый совет…
— Будь счастлив, мудрый и великодушный, — в один голос произнесли Халиль и Джаны и, кланяясь, вышли от хана.
У старого фонтана они разошлись.
Ширин-бей пошел в свой дом, построенный при ханской столице, а Джаны свернул в проход под большой мечетью. Здесь он переждал немного, а потом снова вернулся во дворец.
Глава пятая
У ХОЗИ КОКОСА
…Иван III искал дружбы у хана посредством… Хози Кокоса, жившего в Кафе… Отправляя в Крым Беклемишева, князь повелел ему заехать в Кафу…
Небо над Кафой затянуло густыми облаками.
По городу мерными шагами ходили стражники, стучали в окна домов и предупреждали жителей, чтобы через час гасили огни. Так. повелел Устав, и те, кто его нарушал, сурово наказывались. Через час после тушения огней запрещалось также выходить из домов, и хождение по городу прекращалось. Поэтому Деметрио ди Гуаско очень спешит.
До запретного часа ему нужно разыскать солидную сумму денег, и надо торопиться.
Кончета помогла молодому ди Гуаско встретиться с консулом Кафы. Антониото ди Кабела принял Деметрио ласково, сразу же прочитал жалобу на консула Солдайи и обещал семье Антонио ди Гуаско всяческую поддержку.
— Я бы хотел, мой дорогой, чтобы ты встретился с главным синдиком города, — сказал в конце беседы консул. — Неплохо, если и он узнает о самовольстве Христофоро ди Негро. Я скажу синьору синдику, чтобы он принял тебя завтра утром.
Деметрио был не настолько глуп, чтобы не понять цели встречи с синдиком. Ему тоже нужно дать по крайней мере-не меньше половины того, что дано консулу. Если Деметрио не сделает этого, — отец назовет его олухом и идиотом. Но где взять хотя бы тысячу сонмов?
Это еще не все. Сегодня в доме Кончеты собираются самые знатные и самые богатые генуэзцы на веселую вечеринку. Приглашены первые красавицы города, нанят оркестр, будет там и сам ди Кабела. Явиться без денег в такое общество — это значит уронить себя в глазах городской знати, бросить тень на светлую фамилию ди Гуаско. Молодой человек весь вечер носился по городу, посещая друзей, но тщетно. Оставался единственный выход — идти к ростовщику. Запретный час приближался, и Деметрио почти бегом направился на улицу Семи Святых к известному всей Кафе и за ее пределами ростовщику и меняле Хозе Кокосу.
Только у Хози Кокоса и нигде больше можно взять под залог необходимую сумму, никто, кроме Хози Кокоса, не сможет обменять дукаты на рубли или пиастры, на звонкую кафинскую монету, без которой ни жить, ни вести торговлю в черноморских колониях нельзя…
Деметрио прошел по узкой, мощенной плитами улице, которая огибала храм св. Агнессы, и очутился в переулке. В нескольких шагах он увидел высокий забор из каленого кирпича. Перед калиткой с толстыми дубовыми дверями висел кусок чугунного баллистера, рядом с ним буковая колотушка. Деметрио постучал по баллистеру, и вскоре открылось окошечко, проделанное в калитке. Слуга, увидев, что посетитель один, осторожно отворил калитку и провел Деметрио в дом.
Деметрио приоткрыл дверь в комнату. Хозя Кокос сидел за столом. На голову ростовщика была плотно натянута черная потертая ермолка, из-под которой свешивались длинные пейсы. Бороденка Хози, слегка растрепанная, росла только на подбородке, оставляя открытой всю нижнюю губу. Хозя сидел не шевелясь, и ни один мускул на его лице не двигался. Так же неподвижны были и глаза, безучастно смотревшие на стоявшую перед ним пожилую женщину, богато одетую и всю в слезах. В ней Деметрио узнал Джулию — супругу могущественного консула Кафы. Жена Антониото ди Кабелы, ломая руки, умоляла ростовщика о чем-то. Это было настолько любопытно, что Демо, забыв всякую осторожность, снова прикрыл дверь и прильнул к щели. Теперь он все видел и явственно слышал голос Джулии.
— О, я еще раз умоляю вас, великодушный синьор Кокос, дайте мне только неделю сроку, и я верну вам деньги, видит бог, верну все до последнего аспра. Пожалейте меня, моих детей, мою честь!