- Ну ты-то чего ревешь, Христя. Ты зачем пришла? Меня утешать, или реветь тут белугой? – спросила Нюра, разливая по граненным стаканам настойку.
- У тебя дочь есть – Иришка. И муж у тебя был, хороший. Есть что вспомнить – всхлипнула Христя – а мне скоро девятнадцать, а ни мужа, ни детей даже не предвидится.
Нюра посмотрела на нее удивленно.
- Ты чего, дуреха?! Какие твои годы. Будет и у тебя муж, да он тебе еще надоест, как горька редька. И дети будут.
- Никого не будет, так и помру старой девой. Кому я нужна?
- А ну, брось, сырость разводить! Ты у нас такая красотка! Посмотри на себя! И лицо, и фигура, все при всем – говорила Нюра.
- Все при всем. Я неудачница. Тихоня, ни слова сказать, ни себя показать, ни украсть, не покараулить – критиковала себя Христя – кто на меня посмотрит? Парни моих лет и старше на войне…
- Так кончится война и вернутся, не всех же поубивают.
- Пока она кончится… новые невесты вырастут.
Христина не видела перспектив в своей личной жизни, а пьяные слезы так и катились из ее глаз.
- Ну, знаешь ли, сестрица, хватит хандрить. Сейчас патефон включим. Любимая песня.
Зашуршала иголка по пластинке и раздались знакомые звуки:
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось.
В этот час ты призналась, что нет любви…»
Иришка вышла из своего угла и принялась кружиться. И сестры тоже танцевали, то смеясь, то плача. Ночевать Христина осталась у Нюры. Она уснула быстро и яркий красочный сон ворвался в ее сознание. Она в большом зале. На ней красивое бархатное платье сиреневое приталенное и туфельки на каблуках. К ней подходит мужчина в форме, и она с удивлением узнает в нем Юлия Спиридоновича, преподавателя.
- Разрешите, Вас пригласить на танец, Христина – говорит он, и она подает ему руку, изящно, как в кино, и они танцуют. А Василина и Зина стоят в сторонке и удивленно на них смотрят. Христина хотела спросить, почему он не приглашает на танец кого-то из них, только взглянула в его лицо, а это… и не Юлий Спиридонович вовсе. В танце ведет ее Леонтий, на нем гимнастерка и солдатская пилотка.
- А как же Василина? – произносит Христина удивленно.
- А что Василина? Посмотри на нее, приглашать такую замарашку на танец не хочется, а ты сегодня очень красивая – говорит он, улыбаясь.
Действительно, Василина и Зина в промасленных робах и платках, наверно, сразу с пашни, не успели переодеться.
«Мне немного взгрустнулось,
Без тоски без печали
В этот час прозвучали слова твои.
Расстаемся я не стану злиться
Виноваты в этом ты и я…»
Звучала песня и Лёня уверенно ведет ее в танце… Песня прервалась неожиданно, со скрежетом иголка съехала с пластинки.
- Сапожники! – крикнула недовольная Зина.
Христина хотела снова включить патефон, ведь они так хорошо танцевали с Леонтием, но перед ней возник брат Афоня.
- Хватит плясать. Война идет. И я не собираюсь ждать, когда она закончится. Ухожу, убивать фашистов. Прощай, Христя!
За плечами у него вещевой мешок, и он уверенным шагом пошел прочь.
- Афоня! Куда ты?! Вернись! – попыталась крикнуть Христина, но не могла, промычала что-то и проснулась…
Удивленно осмотрелась. Комната освещена солнцем. Блики его играют на патефоне, отражаются на черной радио-тарелке.
- Доброе утро, Христя. Проснулась? Вставай, время-то к обеду, а ты дрыхнешь. Ну да, вчера же поздно легли – сказала Нюра – мне сегодня на работу. Посидишь, с Иришкой?
- Конечно, посижу…
- Вот и хорошо. Что там у нас в мире делается?
Нюра включила звук радио.
«В течение ночи на Севастопольском участке фронта продолжались бои с превосходящими силами противника.
На других участках фронта существенных изменений не произошло.
На одном из участков Харьковского направления немецкая мотопехота при поддержке танков атаковала населённый пункт, занятый нашими войсками. В результате ожесточённого боя наши бойцы уничтожили 13 немецких танков, 3 орудия и другое вооружение. Противник понёс тяжёлые потери в живой силе…
Группа партизан, действующая в тылу врага на Брянском фронте, заминировала участок пути между двумя железнодорожными станциями. Утром на мины налетел немецкий воинский поезд. Под обломками вагонов погибло свыше 150 немецко-фашистских оккупантов…»