Жизнь продолжалась, война не заканчивалась. Вскоре Христине исполнилось девятнадцать лет, и никаких изменений в ее личной жизни не происходило. Работа, объезд селений с фильмами и военной кинохроникой. Правда, усталых коров заменили на лошадей… Прошла холодная вторая военная зима, и сводки совинформбюро стали более оптимистичными. А как только наступило теплое время года неожиданно исчез Афанасий, оставив записку: «Ухожу на фронт, пока война без меня не закончилась. Как победим фашистов – вернусь»
Катерина, уронив голову на руки, плакала за столом.
- Мама, ты чего?
- Читай… Что придумал Афоня, на фронт сбежал… без него там не разберутся.
Христина так и села на лавку, с запиской в руках. Вспомнился сон, как брат уходит с мешком за плечами.
10. Письмо с фронта
- Давай поженимся – настаивал Леонтий – мне уже восемнадцать исполнилось. Пойдем в сельсовет, Вася, а?
- Лёнь, ну зачем торопиться? – отнекивалась Василина – вот закончится война, тогда и поженимся. Отец твой вернется…
Леонтий злился.
- При чем здесь отец?! Война? Ты ждешь, что Самсон вернется, и ты к нему побежишь, да? Не будет этого, чудес не бывает. Погиб твой Самсон, все! Нет его! А я хочу, чтобы ты моей была! Мне ведь повестка пришла, в армию…
- Как повестка? – удивилась она – а кто в бригаде работать будет?
Леонтий обиженно усмехнулся.
- Тебя только это волнует? Кто будет работать… Ну да, конечно, а то, что я служить пойду? На фиг не нужен…
- Лёнь, ну чего ты, перестань… Я думала, тебе бронь дадут…
- Думала она – фыркнул он – пойдем распишемся, и ты к моим переедешь.
Она задумалась.
- Нет, Лёня, не получится. Не могу я мать оставить, ей тяжело после похоронки, сама не своя.
- Вася, ты отговорки-то не выдумывай! Матери тяжело, у нее дети малые? Ванька, считай, взрослый – шестнадцать уже, Валька, почти невеста. Ну как же они без тебя обойдутся? Ты так далеко уедешь, аж на соседнюю улицу – с издевкой произнес Леонтий.
- Ну, не знаю, Лёня, ты в армию уйдешь… а я буду в вашем доме жить, зачем? Я тебя и так ждать буду – проговорила Василиса, пытаясь приластиться к парню, но он не на шутку разозлился.
- Вечная ждунья! Самсона ждала, и меня подождешь?! Спасибочки! Понял я все, давно понял, да все надеялся на что-то, дурак. Ты меня никогда не полюбишь!
- Лёнь! Подожди!
Он оттолкнул ее и пошел прочь, сердито бубня себе под нос:
- Ну и ладно, ну и пожалуйста, очень надо…
- Эй! Маркер! Куда пошел, да еще и бормочет чего-то! – окликнул его бригадир.
- Чего?! – обернулся к нему сердитый Леонтий.
- Чаво-чаво, нечаво злиться, Лёнька! Бросай ты эту Василинку, зазналась больно. Такому парню отказывает! Других девок мало что ли?
- Не надо мне других – буркнул парень.
- Тебе жить, тебе решать. Поезжайте с Зинкой и Ванькой на дальнее поле, там новые девахи опять сломались, небольшой клин остался не убранный. К вечеру управитесь.
- Чему только этих дур учат на курсах, ничего не умеют – заворчал Леонтий и направился к своему трактору небрежной походкой.
Бригадир посмотрел ему вслед, покачал головой.
- Вылитый батя – Сила Маркер. Глупый только. Разве можно так за девкой бегать, они от этого наглеют. Построже с ними надоть – рассудил пожилой бригадир – эх, если бы молодость знала, если бы старость могла…
Зина, тем временем, выговаривала Василине:
- Нет, Васька, я тебя не понимаю! Ей, значит, предложение делают, а она нос воротит! Где ты еще такого жениха найдешь, как Лёнька. Он за тобой уже два года бегает, на все согласный, а она: нет, давай подождем? Кого ждать-то?
- Зина, ну не трынди… Не знаю я, не хочу… Ну, выйду я за него, он в армию уйдет, а я буду сидеть с его бабкой, матерью и братом, ждать. Веселая компания.
- А когда тебе сидеть? Мы целыми днями на работе. Зато потом, вернутся Лёнька с отцом, дом вам построят. Война-то все одно скоро закончится, вон и второй фронт откроют, разобьют фашистов…
- А пока разобьют, пока дом построят, жизнь-то идет… не хочу я в чужом доме жить, правда – проговорила Василиса – так и так подумаю. И Лёньку жалко, вроде любит он меня, но…
- Вот именно, что любит. А ты я так понимаю сама без памяти влюбиться хочешь – хмыкнула Зина – ну и дура… Хотя… Может, ты и права, мутная семейка, одним словом, Маркеры. Вот кто они по национальности? Немцы? Евреи?
- Да нет, отец украинец, вроде. А мать – русская. Она же здешняя.
- Роксана Александровна, и мать ее, и бабка покойная – «черные вдовы», так люди сказывают.
- Да ну тебя, Зина. Всякие суеверия слушаешь и повторяешь – отмахнулась от подруги Василина.
- Ну какие суеверия?! Люди зря болтать не станут. Проклятие на них наложено. Бабка Софья Андреевна трех мужей схоронила. А у Роксаны Александровны тоже первый муж сгинул где-то на Дальнем Востоке. Она дядьку Силантия из семьи увела. А вернется ли он с войны-то? Неизвестно. У них все мужья умирают. А вдруг на тебя их проклятие перейдет – проговорила Зиночка, округлив от ужаса глаза.