- А как? Я Слободцева, и он Слободцев Виктор Леонтьевич.
- Это неправильно. Он должен быть Маркер.
- Лёнь, мы с тобой не расписаны. Он не может быть Маркером.
- Так нужно расписаться!
- Хорошо, Лёня, распишемся… потом. Не волнуйся.
Леонтий на улицу ушел, а Христина сказала ребенку:
- Пока мы распишемся, ты уже в школу пойдешь, Витя…
22. Смерть у моста
Пролетело лето, и Христина вышла на работу в кинотеатр. Как жаль было оставлять кроху в руках старенькой бабули Сони. Катерина обещала подменять ее на посту. Осень шла к своему завершению. Ноябрь. Выпал снег. Леонтий пришел в гости к родителям, перекусить, подумав, что Христина опять ничего не приготовила.
- Как наш внучок?
- Да, ничего, ревет. Спать не дает.
- Ну, было время, и ты спать не давал – усмехнулась Роксана.
- Та он ребенка и не видит почти… Все время на работе – сказала бабушка.
- Вот именно, пойду к сыну. Спасибо, я наелся.
По дороге встретил друзей.
- Здорово, Леонтий! Айда с нами, к Самойловым! Ванька с армии вернулся. Встретим, как положено.
А как положено? Напиться полагается.
- Э, нет, я домой.
- Да ладно тебе! Маркер, мы ненадолго. Поздравим, и все. Обидится Ванька, если ты не придешь.
Это был весомый аргумент: не встретить друга, из армии пришедшего – нехорошо.
Самойловы гуляли, Иван в форме, довольный, сидел развалившись, Валя, сестра тоже тут крутилась, ставила на стол. Всех друзей угостили, они выпили, закусили и понеслось, время перестало существовать.
- Парни! Идемте в поселок, в клуб, а?! Завалимся всей шоблой – предложил дембель, у него был свой расчет, мечтал одну девушку там встретить, которая ему до армии нравилась.
Все уже порядком были пьяны, захотели проветриться, и Леонтий вспомнил, что его дома жена с ребенком ждут. Он, конечно, не собирался в клуб, что ему там делать? Он семейный человек.
- Идемте, мужики, я с вами до дома…
- На посошок! - предложил Иван, все дружно выпили и вышли на улицу, Леонтий спешил, остальные не торопились, шатаясь и дурачась, двигались по сельской улице.
- Да ну вас! Плететесь, как черепахи – сказал он и поспешил к мосту, запорошенному снегом. Почему-то вспомнилось, как год назад шел с беременной женой, нес ее на руках и обещал, что никогда не бросит и не уронит, а она сказала: «Тут опасно, Лёня!».
Да, у моста было скользко, можно упасть, тем более, когда так штормит. Опираясь на перила, он прошел мост, и встретился лицом к лицу с опасностью: навстречу двигались поселковые парни и тоже пьяные. Среди них возвышался рослый Самсон.
- Маркер! Какая встреча! Вот ты-то мне и нужен!
- Зачем это я тебе понадобился, Безродный? – усмехнулся Леонтий.
- Давно поговорить с тобой хочу. О Васе. Зачем задурил девке голову, обещал жениться и бросил?
- Тебя не спросил…
- Дурак ты, Маркер! Такую девушку потерял.
- Отвали! – рявкнул Леонтий и хотел было пройти мимо.
- Получай за все!
Самсон недовольный собственной жизнью, хотел найти виновного, вот и подвернулся тот, кого он ненавидел. В руке Самсона блеснул нож, резкий рывок, острая боль, алое пятно крови на снегу. Леонтий удивился. «Что это?!» - подумал он, закрывая рану рукой…
- Самсон! Ты охренел! Что ты наделал? Бежим отсюда! – крикнул кто-то из друзей Самсона, они потянули его за собой. Нож выпал из руки Самсона, он недоуменно смотрел на оседающего на снег соперника, и пятился прочь…
Когда Иван Самойлов с компанией подошли к мосту, Леонтий лежал на снегу, истекая кровью.
- Лёнька, ты чего? Кто тебя?
- Самсон – прошептал Леонтий.
- Парни! В Больницу его!
- Надо машину! Да где ее сейчас возьмешь?! Сани давайте, лошадь!
Все эти крики раздавались вокруг, все как в тумане… Лошадь, сани, скрип снега под полозьями, далекие и яркие звезды в ночи. Лицо Христины, красивые голубые глаза, а с ней младенец, сын Виктор. Они смотрят на него с укором: что же ты, Леонтий? Почему ты не пришел домой? «И, что? Все? А как же сын? Он даже не Маркер…»
Христина не спала, непонятные предчувствия, тревога одолевали ее. Она ждала мужа, но его не было, стук в дверь.
- Христя! Открой!
В дом вбежала запыхавшаяся Валя.
- Что случилось? – сердце отчаянно сжалось.
- Самсон убил Лёню! Зарезал!
Христина смотрела на Валю круглыми глазами.
- Ты поняла? Христя? Ты слышала, что я сказала?
- Я… не поняла… что значит, зарезал? Почему?