И такой мерзавец, беспомощно отметила про себя девушка, удивленная, что подобное определение пришло ей в голову в церкви и в такой день. Зардевшись от стыда, Мэрибел выбросила эту мысль из головы.
Леонидаса позабавил короткий кивок от Мэрибел. Она была, пожалуй, единственной женщиной, которая не восхищалась им. Непреодолимое искушение. Он оглядел девушку оценивающим взглядом. Солнечные лучи придавали блеск ее волосам. Мэрибел не была красавицей, даже миленькой ее можно было назвать с трудом, и все же она всегда умела привлечь к себе его внимание. Только на этот раз Леонидас отлично понимал, чем вызван этот интерес. С годами Мэрибел изменилась, и теперь была похожа на персик. Сладкий персик. Мужчина размышлял, не он ли пробудил в ней эту женственность. Его либидо откликнулось на эту мысль и многократно обострило его интерес.
Как только церемония подошла к концу, Мэрибел приготовилась раствориться среди гостей и тихо улизнуть. Это желание лишь усилилось, когда девушка заметила, как тетя и кузины окружили Леонидаса с намерением подольше оттянуть его отъезд. К несчастью, Ханна преградила Мэрибел путь к отступлению.
– Куда ты так торопишься? – прошипела она сквозь зубы. – Леонидас смотрит в нашу сторону. Он уже заметил меня. Я же попросила о совсем маленькой услуге.
– Такой красавице, как ты, не нужно, чтобы ее представляли, – в отчаянии отозвалась Мэрибел.
Ханна рассмеялась и, покачивая бедрами, целенаправленно устремилась к алтарю, как охотница за своей жертвой. Воспользовавшись блондинкой как прикрытием, Мэрибел выскользнула из церкви. Необязательно так отчаянно избегать встречи с Леонидасом, ну и что? Девушка знала, что тетя больше не желает, чтобы она являлась частью семьи Стреттон, и поэтому привыкла незаметно исчезать.
На выходе Мэрибел столкнулась с фотографом, едва не выбив у него из рук камеру. Мужчина обругал ее, но ей было все равно. Она пробормотала извинения, потерла ушибленное плечо и побежала к стоянке.
Леонидас, которому надоело назойливое внимание, вышел из церкви, удивляясь поспешному уходу Мэрибел. Он ожидал, что обычно тактичная и консервативная девушка поговорит с ним хотя бы из вежливости. Но она даже не перекинулась парой слов со Стреттонами. Пока телохранители блокировали папарацци, Леонидас заметил, как Мэрибел торопливо села в небольшую красную машину. Наблюдая за ее стремительными движениями, он лениво подумал, что она, наверное, единственная женщина, которая убегает от него. Леонидас позвал Васоса, главу своей охраны, и дал ему указания.
Гермиона подошла к нему с двумя дочерьми.
Леонидас выразил свои соболезнования и добавил:
– Почему Мэрибел так быстро ушла?
– Мэрибел?! – пожилая леди так удивилась, будто никогда и не слышала о племяннице.
– Наверное, понеслась домой к этому своему ребенку, – пояснила самая высокая и светловолосая из ее дочерей.
И хотя Леонидас ничем не выдал своего изумления, слова девушки поразили его. У Мэрибел есть ребенок? С каких пор? И от кого?
Гермиона Стреттон скривила губы.
– Она мать-одиночка.
– И ее бросили беременную, – добавила одна из сестер.
– Типично, – захихикала другая, закатив голубые глаза. – Несмотря на свой ум, Мэрибел все равно совершила старейшую из ошибок.
Через пять минут после выхода из церкви Мэрибел съехала на обочину, чтобы снять черный жакет. Ей было жарко как в аду. Девушка и без того вся горела от волнения. В голове стоял образ Леонидаса в церкви. Он был так сногсшибательно красив. А чего еще она ожидала? Ему всего лишь тридцать один год. Мэрибел вцепилась в руль. На мгновенье у нее даже побелели костяшки пальцев. Потом девушка медленно ослабила хватку. Не желая признавать, что до сих пор тянется к Леонидасу, она решила сосредоточиться на чем-нибудь другом. К чему тешить себя напрасными иллюзиями…
Но мысли Мэрибел не поддавались контролю. Девушка стиснула зубы и стукнула себя по лбу, пытаясь буквально выбить их из себя. Пристегнувшись, она выехала на дорогу и поехала за сыном.
Ее подруга вдова Джинни Белл жила в коттедже неподалеку от Мэрибел. Женщина была учителем и преподавала в колледже. В свои сорок лет Джинни обладала стройной фигурой, ее черные волосы были аккуратно подстрижены.
Она немало удивилась, увидев Мэрибел у своих дверей.
– Бог мой, я не ждала тебя так скоро!
Элиас радостно протянул ручки навстречу Мэрибел. Малышу уже исполнилось шестнадцать месяцев, и он был очень похож на своего отца: те же темные вьющиеся волосы и карие глаза, тот же темперамент, та же улыбка. Мэрибел обняла сынишку, ощутив прилив любви. Только после рождения Элиаса она ощутила в полной мере тот самый материнский инстинкт. Целый год Мэрибел занималась только воспитанием ребенка, а потом вышла на неполный рабочий день. Она не оставляла ребенка больше чем на пару часов и всегда торопилась поскорее вернуться к нему. Так, без особых усилий, Элиас стал центром ее мира.
Все еще удивленная таким скорым возвращением Мэрибел, Джинни нахмурилась.
– Я думала, твои дядя и тетя организуют банкет после церемонии.
Мэрибел вкратце описала подруге вчерашний звонок тетушки.
– Бог мой, как могла Гермиона Стреттон так поступить с тобой? – негодуя, воскликнула Джинни. Она давно дружила с Мэрибел и знала, сколько задолжали ей Стреттоны. Мэрибел всегда присматривала за Имоджен, тогда как родители модели одобряли распутное поведение дочери.
– Что ж, все равно я спешила к Элиасу. И заранее знала, что так все и будет.
– Когда твоя тетя давила на тебя, чтобы ты сделала аборт, она и так зашла слишком далеко, – напомнила подруге Джинни. – Что же до ее предположения, что ты не справишься, она ошиблась, потому что ты одна из самых хороших матерей, которых я знаю.
– Думаю, тетя поступала так из лучших побуждений. Ведь в те времена, когда Гермиона была девушкой, рожать ребенка вне брака было позором для всей семьи.
– Почему ты так добра к ним? Эта женщина всегда относилась к тебе, как к нищенке!
– Не преувеличивай, Джина. Мои дядя и тетя просто не совсем понимали моей тяги к знаниям. – Мэрибел развела руками. – Я была белой вороной в семье и сильно отличалась от своих кузин.
– Они постоянно упрекали тебя.
– Но на Имоджен было еще больше давления, – объявила Мэрибел, вспоминая свою хрупкую кузину, которую все настолько любили, что она ни за что не выдержала бы ни провала, ни отверженности.
Элиас завертелся на руках у Мэрибел. Он рос любопытным ребенком и живо интересовался окружающим миром.
– Останешься на кофе? – спросила Джинни.
– Я бы с удовольствием, но у меня еще полно дел.
Мэрибел ощутила, как к щекам подступил стыдливый румянец. В принципе она могла бы задержаться на полчасика. К несчастью, встреча с Леонидасом взволновала девушку, и она хотела скорее оказаться в уединении собственного дома.
Крепче прижав Элиаса к груди, Мэрибел попрощалась с подругой и вышла к машине, припаркованной у задней двери.
Ее сынишка был крупным мальчиком для своего возраста, и держать его на руках с каждым днем становилось все тяжелее. Девушка усадила его в специальное детское кресло.
– Элиас сам, – заявил малыш.
Он выпятил нижнюю губу и заерзал, когда Мэрибел попыталась пристегнуть его. Она мягко приказала ему успокоиться, поскольку не хотела, чтобы мальчик научился управляться с замком. Малыш рано пошел и уже самостоятельно выбирался из манежа и слезал с кресел и стульев.
Мэрибел выехала на дорогу и замедлила ход, чтобы обойти серебристую машину у обочины. Странно, удивилась она, обычно никто не останавливался здесь. Чуть дальше Мэрибел свернула к дому, который когда-то принадлежал ее родителям. Все ожидали, что после их смерти и по достижении совершеннолетия Мэрибел продаст дом и обоснуется в городской квартире. Но примерно в то же время девушка узнала, что беременна, и это перевернуло всю ее жизнь.