«Он так много готов сделать, — подумалось Элеоноре. Что, если я подведу его, если у меня не получится?»
Дэвид понял значение ее нахмуренного взгляда.
— Не волнуйся, я думаю, к тому времени ты все освоишь. Начать будет, конечно, непросто — нужны деньги. Будем надеяться, нам удастся взять кредит…
— Зачем кредит? — с порывом воскликнула Элеонора. Новая идея захватила ее целиком. — Я же говорила, у меня есть кое-какие сбережения.
Дэвида, казалось, это не убедило.
— Не думаю, что твоих сбережений будет достаточно. По моим подсчетам, понадобится как минимум семь или восемь тысяч.
— А у меня есть даже больше, — сообщила она ему с торжествующим видом.
У Дэвида отвисла челюсть.
— Ну, тогда считай, что можно начинать дело! — Он загорелся еще большим энтузиазмом. — Ведь ты со мной?
— Я в игре.
— Сейчас мне только нужно найти работу, чтобы продержаться до следующего лета. Хотя… если бы не работа, я бы смог добиться гораздо больших успехов в колледже.
— Так ты можешь и не работать. Если я буду работать по выходным в супермаркете, заработок будет больше, так что мы сможем продержаться на него и вдвоем.
— Ты просто сокровище, а не партнер.
— Конечно, откладывать уже не получится, и придется отказаться от излишеств.
— О чем речь! Я даже и не знаю, что это такое. А копить и вовсе не надо, раз у тебя в банке и так восемь тысяч фунтов.
Он перегнулся через стол, обхватил лицо Элеоноры руками и поцеловал в губы.
Элеонора покраснела, чувствуя, как быстро забилось сердце. Она не помнила, чтобы кто-то целовал ее раньше, и уж тем более вот так — никогда.
— Я уже вижу это: у нас большое будущее, малыш, — восторженно подытожил он. — И, может быть, когда-нибудь, когда мы добьемся успеха, будем утопать в деньгах, мы укрепим наши партнерские связи.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы поженимся. А почему бы и нет?
Почему бы и нет? Ее будут любить. Она будет кому-то нужна. О таком счастье она даже мечтать боялась.
Глава вторая
Дэвид жил не в общежитии, а снимал комнату на двоих с другом из колледжа. Платила за квартиру Элеонора, хоть она даже и не знала, где эта квартира находится, и никогда там не была. Она как-то пыталась выяснить у Дэвида ее местоположение, но он отвечал очень коротко: «Недалеко от Стейшн-Роуд». Элеоноре хотелось бы узнать по-подробнее, потому что недалеко от Стейшн-Роуд было больше десятка улиц, но допрашивать его она не хотела. Она знала, как Дэвид не любит, когда до него, как он говорил, «докапываются».
Вскоре наступил канун Рождества, и, поскольку Элеоноре обещали дать выходной. Рождество они с Дэвидом решили провести вдвоем. Но совершенно неожиданно Дэвид позвонил и хриплым, осипшим голосом сообщил ей, что ужасно простудился и что лучше ему пока что отлежаться.
Когда Элеонора предложила поухаживать за ним, Дэвид слегка раздраженно заметил:
— Ты ведь сейчас одна зарабатываешь на хлеб. Что будет, если и ты простудишься и тебе придется оставить работу?
Элеонора не могла не признать, что он прав, хотя и очень расстроилась. Так что в Рождество она взяла себе подработку.
Так получилось, что простуда Дэвида продлилась и до Нового года, поэтому увидеться друг с другом они смогли только в январе.
Они договорились поужинать — как всегда, на скорую руку. Они шли по темной заснеженной улице навстречу сильному ветру со снегом, и Элеонора решила, что лучше купить что-нибудь с собой и поехать к нему на квартиру. Дэвид все еще неважно выглядел после болезни.
— Ты что, хочешь, чтобы меня выгнали с квартиры? — Дэвид был в ужасе от ее предложения. — Ты не знаешь мою хозяйку. Она настоящий монстр, и у нее строгие правила: не курить, не развешивать мокрое белье по квартире, никакой громкой музыки. И, само собой разумеется, никаких посетителей. Мы могли бы раз поесть в кафе, если ты добавишь мне хоть немного денег.
— Хорошо, — согласилась Элеонора и вытащила из кошелька свою последнюю десятифунтовую бумажку.
Она была настолько без ума от него, что отдала бы ему все, что бы он ни попросил. И себя в том числе. Но этого он не просил. Время от времени он целовал ее, и дальше того дело не шло. А когда Элеонора намекнула ему, что не отказалась бы провести с ним ночь, Дэвид ответил:
— Ты думаешь, я сам этого не хочу? Ты очень соблазнительна, детка, но… Я так много работаю, что под вечер у меня просто не остается сил ни на что. К тому же я не хочу отвлекаться. У нас будет достаточно времени, когда мы закрутим наше дело.