Кроме того, отпала надобность в откапывании ворот павильона. Но прошлой ночью одним из сумасшедших порывов ветра сорвало стенку башни.
Других существенных повреждений не было.
Меня больше всего радовало, что дома на скалах выдержали и этот страшной силы напор ветра.
К вечеру установилась хорошая погода, всеми лирически нежными тонами красок загрустил закат, снежная пыль осела, и видимость стала беспредельной.
Как всегда, после того как опасность миновала, в кают-компании царило оживление. Больше всего обсуждался во всех вариантах случай с гусем. Оказывается, на крыше камбуза стояло несколько ящиков с расходными продуктами, в том числе раскрытый ящик с морожеными гусями. Порывом ветра ящики разметало, гуси «полетели», и один из них за 300 метров от камбуза вместе с Сухаревым попал в тамбур дома водителей.
Недисциплинированные товарищи, пытавшиеся вопреки объявлению выйти на улицу, отделались легкими ушибами, но не избежали серьезного предупреждения.
1 сентября был первый календарный весенний день. С утра тихо, видимость отличная во всех направлениях, но солнце за облаками. Во второй половине дня пошел снег, а потом задуло. АН-2 успел слетать в Оазис; доставил туда врача Гаврилова — лечить зубы у сотрудников станции — и механика-водителя Кулешова — произвести профилактический ремонт всех двигателей. Шакиров с бригадой на тягаче отправился на ледяной склад за мясом.
…Третий весенний день, а метет поземка. По мере того как солнце поднималось над горизонтом, вздохи ветра становились короче и короче, а к полудню стало тихо. Видимость отличная, голубеют ледники, блестят, точно зеркало, обнаженные, отполированные ветром грани айсбергов, на горизонте вследствие рефракции они принимают причудливые, фантастические формы.
Начиная с 28 августа магнитные станции фиксируют сильную магнитную бурю, из-за этого радиосвязь с Пионерской и Востоком-1 нерегулярная.
…Столько было надежд на улучшение погоды в сентябре! Но и сентябрь нас не радует — почти все время дует ветер, часто идет мелкий снег.
17 сентября во время сильной пурги, когда мы сидели в доме и спокойно обсуждали планы предстоящих работ, прибежали водитель вездехода В. А. Быков и радиотехник А. Л. Желевич.
— Вот все, что осталось от вездехода! — плачущим голосом сообщил Быков.
— Где же он? — с тревогой спросил я.
— Ехали в пургу на передающую, сбились с пути и полетели с барьера в трещину.
— Кто был с вами?
— Мы вдвоем. Вылезли из машины, потом из трещины и прибежали сюда.
— Хорошо хоть живыми остались, — успокоил я их.
Мы пошли в пургу, еле различая след вездехода. Прямо от дома метеорологов он вел не к передающей, а к обрыву. Быков сквозь пургу увидел в море остров Строителей и принял его за скалу Радио. Он ехал в этом направлении, пока машина, а вместе с ней и люди не полетели с барьера. К счастью, вездеход свалился в том месте барьера, где был высокий снежный сугроб, попал в него и затем плавно съехал в расщелину, образовавшуюся между барьером и сугробом. Вот почему Быков и Желевич отделались лишь испугом. Но стоило тягачу пройти метров 20 левее, и он бы полетел с тридцатиметрового ледяного обрыва на жесткий морской лед.
22 сентября я отправился в Оазис, где еще ни разу не был. Нужно ознакомиться со станцией.
Сразу изменился ландшафт. Будто бы попали в другое место земного шара. Черные и коричневые сопки, совершенно свободные от снега, раскинулись на сотни квадратных километров. Пахнет землей и весной. Тихо. Лед на озере в мелких волосных трещинах и весь пронизан круглыми пузырьками воздуха. Эти пузырьки, точно белые бусинки на тонких ниточках, висят в светло-синей толще прозрачного льда. Поверхность его неровная, в виде чешуек или волноприбойных знаков, отполированных ветрами. Очень скользко. Прозрачность льда такая, что сквозь двухметровую толщу его видно зеленоватое дно, покрытое пленкой простейших водорослей. Я лёг на лед и посмотрел вниз — немного жутко, кажется, что висишь над пропастью…