Ресторан «У Антонио» был рассчитан на тех, кто много пьет и мало ест, такие любители повеселиться охотно тратили здесь свои денежки. В «Трибьюн» раз в неделю выходила колонка о предприятиях общественного питания, и после того как ее автор с неправдоподобным восторгом расписал изысканность блюд «У Антонио», Джейк сводил туда Джанет, благо был какой-то романтический повод. Тогда-то он и решил, что обыкновенная котлета с луковыми кольцами у «Весельчака Лу» стоит пяти здешних «бифштексов по-итальянски с апельсиновым соусом», и больше в «Антонио» не ходил. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Джейк попросил столик, откуда был бы виден вход, и заказал минералку.
Когда Мэри Энн появилась в дверях, у него перехватило дыхание. Она прошла, нет, проплыла между столиками и остановилась в проходе, увидев Джейка. Шелковое платье рубиново-красного оттенка, ногти в тон, алые туфли на высоченных каблуках на фоне нейтрального оформления зала и, по большей части, темной одежды посетителей смотрелись потрясающе, было такое впечатление, что только в ней есть цвет, а все остальные герои черно-белого кино. На шее ненавязчиво сверкало бриллиантовое ожерелье. Джейк плохо разбирался в стоимости одежды и украшений, но не надо было быть экспертом, чтобы понять эти побрякушки стоят целое состояние.
В больничном офисе Мэри Энн была прежде всего профессионалом. Здесь она была женщиной — прекрасной, соблазнительной, жаждущей внимания и заслуженно получавшей его. Восхищенные взгляды мужчин были устремлены на нее, и Джейк сам смотрел во все глаза. Он вскочил и заспешил ей навстречу, словно испугавшись, что молодой красавец за соседним столиком сделает это за него, но Мэри Энн и не думала убегать, а с готовностью обхватила Джейка правой рукой и, прижимая к себе, оставила на его щеке легкий поцелуй. Теперь для всех в зале он был «счастливый спутник той красави-
ЦЫ», и, несмотря на его обычную нелюбовь к повышенному интересу публики, сейчас это было очень приятно.
- Привет. Я такая голодная. Ты уже выбрал что-нибудь? Нас ждет чудесный вечер...
Да, это Мэри Энн. Он галантно подвинул ей стул, и к тому времени, как успел сесть сам, она уже весело щебетала над раскрытым меню:
- Это мой любимый ресторан. Я обожаю, как они готовят моллюсков. Ты вот это пробовал: «Тихоокеанские гребешки по-гавай-ски»? Нет? Да ты что? Обязательно закажем, они просто чудо!
Несколько минут Джейк наслаждался обворожительной внешностью и чарующим ароматом своей спутницы, но, немного привыкнув, начал терять интерес к разговору. Вскоре он перестал прислушиваться к ее бесконечной болтовне и погрузился в раздумья, автоматически подбадривая собеседницу угодливым смехом и восклицаниями типа «Да?.. М-м-м... Надо же... Ага, ага...». Он думал о Мэри Энн и о том, как он воспринимал бы ее лет двадцать пять назад. Ее стильное платье с низким вырезом, неприличные намеки, манера держаться были знакомы. Тогда, давным-давно, они с Доком шутили об «освобождении женщин» и феминизме, говоря, что женщины освободились, чтобы спать с кем попало, как мужчины, и тем воплотили в жизнь сокровенную мечту этих самых мужчин. Теперь молодым людям не надо было беспокоиться о девичьей чести и мучиться угрызениями совести после совращения невинной девушки. Парни больше не чувствовали никакой ответственности, поскольку женщины играли по тем же правилам, что они.
Джейк вспомнил, как грязно они отзывались о представительницах прекрасного пола, оставивших предрассудки и устремившихся навстречу «сексуальной свободе», как если бы речь шла не о людях, а о вещах. Он вспомнил, с каким уважением думал о девчонках, не поддававшихся на уговоры идеологов «сексуальной революции». Джанет была такая на первом курсе колледжа, когда они только познакомились. Однако музыка, атмосфера в общежитии, свободолюбивые высказывания преподавателей и старания Джейка сделали свое дело, и Джанет стало такой же, как все поколение девушек шестидесятых. Женщины «освободились»
— и теперь ими можно было пользоваться и бросать, как ненужные вещи, коллекционировать, как предметы, хвалиться победами, которые, на самом деле, не многого стоили.