— Джейк, ты сегодня такой... представительный...
Его очередь говорить комплименты. Это нетрудно.
- Не такой представительный, как ты, Мэри Энн. Ты выглядишь просто потрясающе. Супер. Я в себя прийти не могу с тех пор, как тебя увидел.
Мэри Энн покраснела. Ну вот, оба высказались. Оказывается, каждый из них доволен внешностью партнера. А внутри что? Док бы сказал: «Не думай, ты что - с ума сошел? Если выпадает шанс уложить в постель такую женщину, как Мэри Энн, укладывай, а не рассуждай о ее внутреннем мире!». Вдруг Джейк осознал, что Док наверняка спал с ней. Он достаточно хорошо знал Дока. И он уже получил весьма однозначное впечатление о Мэри Энн. Эти двое не проработали бы вместе и недели, как это обязательно бы произошло. Когда нет никаких нравственных барьеров на пути, это происходит обязательно и даже неизбежно... Он вдруг подумал о Бетси и ее девочках, о Джанет с Каролиной, о Сью с Крисом и их детях. Словно тень набежала на него, совсем как тогда, на кладбище. А ведь он ожидал веселого вечера с приятным продолжением, полет его фантазии рисовал заманчивые и очень не-приличные картины...
Ты же знаешь ресторан «Флоренция»? Там потрясающий танцевальный зал. Так вот Диана с Джэйсоном — Джейсон это ее новый кавалер, работает автомехаником - решают поразмяться и зовут официанта...
Мэри Энн старалась все время говорить, ей было явно неловко из-за повисающих пауз, а все они возникали по вине Джейка. Он продолжал кивать, хотя давно потерял нить ее рассказа. Голос очаровательной собеседницы звучал будто издали, слова кружили вокруг него, и он мог протянуть руку и схватить любое, а мог оставить их виться над головой, и по большей части он предпочитал не обращать на них внимания.
Он думал о сексе, ведь к этому сейчас шло дело — если он сам все не испортит. Даже в «доисторические» времена без СПИДа и герпеса беспорядочные половые связи были фантастической мечтой, которая на практике никогда не оказывалась столь же привлекательной, как в воображении. Самое ужасное — лежать в постели остаток ночи с полузнакомым человеком и притворяться, что тебе хорошо. В эти часы он чувствовал себя ужасно грустным и одиноким, а ставшая ненужной партнерша мучила его своим присутствием, как пустая пачка сигарет, которую надо бы выбросить, раз сигареты кончились, но урны нет, и полицейский смотрит, вот и приходится вертеть ее в руках, надеясь, что он отвернется. Неужели роскошная Мэри Энн тоже превратится в пустую пачку сигарет?
Секс в современном мире превратился в нечто скучное, рациональное, приходилось все делать с оглядкой. «У тебя нет ВИЧ? Честно? С кем у тебя последний раз было? А откуда ты знаешь, с кем он спал до этого? Вы презервативом пользовались? А сейчас у тебя презерватив есть?» Давно канула в лету спонтанность и свобода, которые так привлекали Джейка в шестидесятых семидесятых. Восьмидесятые и девяностые были другими — в обществе тогда царил страх перед болезнями, а в умах была полная неразбериха.
Джейку показалось, что он явственно слышит голос Криса. «Бог создал нас для моногамных отношений. Вензаболевания даны людям в напоминание об этой простой истине». Ничего себе «напоминание». Уже шесть корреспондентов «Трибьюн» скончались от СПИДа, и еще несколько угасали с каждым днем.
Секс был для Джейка чем-то типа легкого наркотика, который помогает ненадолго забыть об одиночестве. Однако каждый раз, почти сразу после акта, это чувство становилось еще сильнее, раздирая на части его опустевшее сердце. Одно приятное мгновение — и столько часов и дней мучительных мыслей о бессмысленности бытия. Ему хотелось от жизни большего, чем редкие мгновения радости. Однако что делать с Мэри Энн? Вот она, перед ним. Потрясающе красивая. Доступная. Даже не просто доступная, а хочет его. Получи на блюдечке с голубой каемочкой. Несколько лет назад он бы горы свернул, лишь бы провести ночь с такой женщиной. А сейчас он поймал себя на том, что ищет способа избежать этого. Господи, как же я изменился, разочарованно подумал он и горько усмехнулся.