Подали десерт — нечто замысловатое с французским названием. Джейк никак не мог понять, из чего это сделано, даже когда попробовал.
- Не съедай все, Джейк. Мы с тобой дома приготовим что-нибудь вкусненькое...
Она смущенно улыбнулась и взмахнула ресницами, и это возымело должное действие. Действительно, что плохого в том, что он отвезет ее к себе или поедет к ней? Что тут плохого?
На Джейка нахлынули воспоминания о юной Джанет. Они только-только подружились, болтали о своих надеждах на светлое будущее человечества и от каждого дня ожидали волнующих приключений. Просто сидеть рядом и мечтать вслух казалось верхом блаженства. Лучше бы этого никогда не было. Лучше бы уже тогда его устраивали поверхностные, мимолетные отношения. Увы, он знал, что настоящая любовь реальна, он знал, что такое - обнимать женщину своей мечты. Они потеряли любовь. Он потерял. Какая страшная трагедия - крушение надежд. У него на глазах дикий мустанг вечной любви одряхлел и охромел, превратившись в старого больного мерина с потерянной подковой, которому дорога на скотобойню.
Просто они были идеалистами, время такое было, решил он. Заботы о продвижении по службе, которые он оправдывал интересами семьи, заслонили собой любовь. Он редко бывал дома, теряя душевный контакт с женой и забывая о ребенке. В альбо-мах сохранились сотни его фотографий с новорожденной Каролиной, тогда он не выпускал фотоаппарата из рук, кружа над долгожданным младенцем. За всю начальную школу он уже сделал всего штук двадцать кадров с дочерью. А фотографий Каролины-старшеклассницы, сделанных ее отцом, пожалуй, не было вообще. Обязанности семейного фотографа легли на Джанет, хотя она не умела и не любила этим заниматься. А что делать? У Джейка никогда не было времени на то, чтобы сходить на школьный праздник, на соревнования, в поход, да и просто побыть дома в те часы, когда дочь не спала. Он иногда подумывал притормозить, сократить нагрузку, отказаться от каких-то мероприятий и посидеть с семьей, но никак не получалось. Работа казалась слишком важной, важнее семьи, важнее дома. Даже в своей колонке он говорил противоположное, но его расписание отражало истинное положение вещей, и Джанет однажды сказала ему об этом. Кого он пытался обмануть?
Часто он сквозь сон слышал, как Джанет плачет в подушку, но делал вид, что крепко спит. Зачем ему бессонная ночь накануне тяжелого дня? Тем более, он и так знал, что она может сказать: ей нужен муж, Каролине нужен отец, а его доводы о том, что другим женщинам приходится еще хуже, она не принимала. Нервная и вздорная тетка уже мало напоминала ту наивную девушку, на которой он женился по большой любви. Он махнул рукой на их брак — слишком много надо было стараться, это того не стоило. Развод показался ему сродни похоронам через много лет после смерти, и он написал колонку о том, что честнее разойтись, чем лицемерить, и для детей это нередко куда полезнее. Та колонка имела бешеный успех.
— Джейк, Джейк, ты опять где-то в своем мире! Надеюсь в твоих фантазиях есть место для меня! —Мэри Энн хихикнула. — Ой, смотри-ка, вон доктор Генри из нашей больницы. Я подойду к их столику, поздороваюсь. Не ешь мой десерт!
— Ладно.
Мэри Энн уплыла вдаль, Джейк с восхищением смотрел, как она качает бедрами при ходьбе и вспоминал, как Крис рассказывал о своих семейных проблемах. Несколько лет назад он почувствовал, что не находит общего языка с женой, как если бы между ними выросла стена. Сью и Крис. Как часто он с завистью думал о них, сохранивших остроту чувств и близость отношении даже после стольких лет. Джанет тоже смотрела на них как на островок надежды: их пример показывал, что счастье в браке возможно. Но это Крис. Он всегда был не такой, как все.
На развод подала Джанет, но они оба знали, что разойтись хотел Джейк. Ему хотелось сбежать от трудностей, жить без забот, без привязанностей, без сожалении. Это был достойный современный развод без скандалов и взаимных упреков. «Останемся дру* зьями». «Для Каролины так тоже будет лучше». Один из коллег —трижды разведенный Ленни — прислал ему открытку: «Поздравляю с разводом! Счастливой тебе холостяцкой жизни!». Все так хохотали. Конечно, ведь Ленни был эксперт в этих делах. Так, и правда, лучше.