— И какое отношение все это имеет к...
— Я как раз дошел до этого места. Вам придется услышать несколько неприятные подробности о своем друге, д-ре Лоуэлле.
— Слушаю, -т Джейк постарался сказать это с иронией, но в душе ему было уже не до показной бравады.
— Во время «сухого закона» основной доход давала незаконная торговля спиртным. Сейчас этим никто не занимается. Азартные игры и проституция приносят хороший доход, так что с этим мафия расставаться пока не собирается. В профессиональном спорте крутится много денег, поэтому организованная преступность все время пытается прибрать его к рукам, но это трудно — слишком на виду. Иногда получается договориться с боксерами об исходе поединка или устроить проигрыш сильной бейсбольной команде, но все так — по мелочи. Вот наркотики — это да, сейчас на этом рынке просто бум. Легко изготовить, легко перевезти, огромная ценность при малом размере товара. Однако на самом деле организованная преступность больше всего любит дела внешне совершенно безобидные, чистые, и всегда ищет чего-то нового в этой сфере. Многие из главарей проживают в приличных районах среди респектабельной публики, ходят в церковь, нянчатся с детьми — образцовые граждане. Им нужны деньги и власть, но им не хотелось бы мараться об уголовщину. Они ходят в деловых костюмах, а не в полосатых брючках, и говорят на литературном языке, а не «на фене». С партнерами встречаются в тренажерных залах и бассейнах, а не в наркопритонах.
Джейк смотрел на Саттера, мечтая подловить его на чем-нибудь, но понимал, что агент разбирается в этом деле куда больше
его. Ему становилось приятно, что ФБР доверило ему ценную информацию и допустило до участия в расследовании. Однако он не хотел показаться простачком.
— Ты хочешь сказать, что эти главари производят настолько приятное впечатление, что могут втянуть в свои аферы ничего не подозревающих людей?
— Именно. Все началось с некоего Майера Ланского. Слышал про него?
— Что-то слышал, но не помню.
— Ланский был бизнесменом. Он предложил принять соглашение о разделе территории, чтобы банды перестали воевать и начали бы зарабатывать больше денег. Так появился Синдикат. Его руководство понимало, что проституция, азартные игры, контрабанда и другие незаконные дела — слишком большой риск. Они решили войти в профсоюзное движение, захватили пищевую промышленность, кафе, бары, рестораны, охранные фирмы, агентства по продаже недвижимости, автоматы по продаже кока-колы, текстильное производство, сельскохозяйственные фермы, свалки — все, что можно было. Они все время ищут новое, захватывают свободные зоны. Делают деньги на всем.
Саттер оценил выражение лица Джейка. Оно заметно потеплело, в глазах светился интерес.
— Куда отправился бы ты на их месте? Где сейчас большие деньги без присмотра валяются? Ищи высокие зарплаты, архитектурный размах, щедрые гранты и бескрайние перспективы. Лучше, если все это дополняется неопределенностью и частыми переменами — вот где появляется возможность набить карманы! Догадался?
Джейк вопросительно посмотрел на собеседника и пожал плечами. Агент Саттер явно знал толк в том, о чем рассказывал, а Джейк слышал обо всем таком впервые.
— Ну что же ты, а еще обозреватель. Здравоохранение. Посмотри на сегодняшних богачей — и я не имею в виду экзотически богатых, а тех, кто состоит в престижных клубах, кто строит себе трехэтажные особняки в пригородах, кто ездит на БМВ и водит детей на частные уроки тенниса. О чем беспокоятся эти Счастливцы? Только о здоровье, все остальное у них есть. Они тратят огромные деньги на здоровую пищу, витамины, тренажеры и оплату занятий в спортзале. И если им вдруг занеможется, они ничего не пожалеют за самую качественную медицинскую помощь. Их можно понять: не будет здоровья, так и БМВ не в радость станет. Тут-то на сцену выходят фармацевтические компании.
— В смысле?
— Специализированные препараты стоят дорого. Последние достижения медицинской науки стоят безумно дорого. Естественно, находятся предприимчивые люди: там заплатили за испытания новой таблетки, здесь подправили результаты анализов, глядишь — одна фармацевтическая фирма разорилась, а другая растет, как на дрожжах. Но в медицине есть одна тонкость. Долгое время эта область была в меньшей степени подвержена коррупции, чем другие легальные структуры. В отличие от, допустим, грузоперевозок, лечение больных предполагало определенную мораль — клятва Гиппократа и тому подобное. Для организованной преступности там было нехоженое поле. Именно поэтому сейчас в больницах открываются безграничные возможности.