Но предположим, что кто-то все же заговорил об этой статье — точно такая же история, как у Гэзи, но вместо лесбиянок фигурируют католические священники. Тут даже спора не возникло бы. Конечно, решили бы довести расследование до конца, и если факты подтверджились бы — в печать ее, да еще и на первую полосу. На А-1 — огромный заголовок, в «Городских новостях» — шуму на несколько дней: статья, отклики, официальные заключения. Сенсационные новости! И пусть католики выглядят последними гадами, поделом им. Разве дело газеты — заботиться об имидже католической церкви? Задача журналистов — сообщать читателям правду, не думая о последствиях. И все до одного, включая меня, проголосовали бы за публикацию статьи. Как ты думаешь, почему так? Мы всеми силами спасаем лицо одной группы, но совсем не беспокоимся о другой.
— Но тебя-то они в комитет включили. Это о чем-то говорит.
— Ха! Меня включили как негра, а взгляды мои им были неизвестны, ведь я о спорте пишу. Теперь они свою ошибку осознали, •но слишком поздно, вот и сижу здесь, как дядя Том в своей хижине. Ты бы слышал, как Джесс меня представлял в первый день. «Замечательный спортивный комментатор, лучший за все время существования газеты». А теперь не знают, куда меня деть. Журналисту положено быть бездумным рефлексивным либералом, а я не такой. Ты меня все в обозреватели по общим вопросам прочишь, а шансов у меня на это никаких — после того, как мои убеждения стали всем известны, из «Спорта» меня не выпустят ни за что. Когда мне стукнет шестьдесят пять и я соберусь на заслуженный отдых, мой последний предпенсионный репортаж будет о международных соревнованиях по бадминтону.
Кларенс достал платок и вытер капли пота со лба. Вид у него был неважный.
, — Джейк, у меня голова раскалывается. У тебя аспирин найдется? Дай пару таблеток.
— У меня «форте». Наверное, и одной хватит. Я сбегаю.
— Не надо, я сам. У тебя, как раньше, в верхнем ящике? «Форте» — как раз то, что надо. А ты за мной не ходи. Ты и так белый мужчина, да еще не гомик, отсюда один шаг до насильника и убийцы. А увидят, что мы с тобой вместе разгуливаем, сочтут консерватором — заработаешь несмываемое пятно на репутации. Ну, «пошел я путем тернистым...»
Кларенс улыбнулся вымученной улыбкой, махнул рукой и отправился к выходу ритмичной походкой министреля. Джейк смотрел ему вслед. Хороший человек, любит свою профессию, старается чувство юмора не терять, а ведь ему, правда, может не поздоровиться.
Было раннее утро вторника, Джейк как раз допил последний глоток своего «будничного» кофе, всполоснул чашку и направился к двери. Телефонный звонок раздался неожиданно, он показался ужасно неприятным, пронзительным в тишине покидаемой квартиры, где даже телевизор и радио скромно молчали в ожидании нескорого возвращения хозяина. Джейк платил ежегодную мзду за то, чтобы его номер не включали в телефонный справочник, а потому звонить могли только хорошо знакомые люди. Несмотря на это, он все равно решил не отвечать — пусть сработает автоответчик. Он вообще редко поднимал трубку, поскольку не любил говорить по телефону. После четвертого гудка Джейк услышал собственный голос: «Оставьте сообщение после сигнала».
— Джейк, Джейк, это Джанет. Если ты дома, умоляю, возьми трубку, у нас беда!
Одним прыжком Джейк оказался у телефона, и, не дав Джанет сказать еще что-нибудь, закричал в трубку:
— Джанет, я здесь! Что стряслось?!
— Каролина... Приезжай, ты ей нужен. Она сама ни за что не позвонит, но ты ей очень нужен. У нее неприятности, й она не знает, как из них выпутаться. Я нашла записку... — Ее голос дрогнул, и у Джейка мороз пробежал по коже от внезапно раздавшихся рыданий.
— Какую записку?
Он слышал, как Джанет плачет, и мучительно старался не терять терпения.
— Джанет... что было в записке?
— Это предсмертная записка. Если бы я случайно не зашла к ней в комнату и не обнаружила...
Нож, занесенный над Джейком в минуту, как он услышал слово «беда», обрушился теперь на него, пронзая сердце насквозь. «Пред смертная»...
— Где она сейчас?..
— Она здесь, в гостиной, сидит на диване в халате. Я с нее теперь глаз не спускаю. Мы с ней поговорили, но...
— Она это серьезно? Может, просто внимания требует? — Джейк вспомнил, как когда-то брал интервью у психолога, который утверждал, что, хотя все угрозы покончить с собой следует принимать всерьез, нередко они оказываются просто способом обратить на себя внимание.
— Серьезно. Я уверена.