— Но... Мне казалось, она довольна жизнью. Оценки хорошие, волейбольная секция, риторический кружок, разве нет? — Джейк знал об этом понаслышке; с Каролиной он ее жизнь ни разу не обсуждал.
— Ты не все знаешь, Джейк. Далеко не все. Новости невеселые; Ей сейчас очень плохо. В общем, это не телефонный разговор.
— Джанет, как — плохо? Настолько плохо, что она готова покончить с србой, а ты не можешь сказать?
— Господи, Джейк, я не знаю, что делать. Ей надо как-то помочь, но у меня не получится. Джейк, ей нужен отец...
«Отец», не «папа». Это слово разбередило старую рану. Ей нужен отец, потому что папы у нее не было. Он очень старался заработать одобрение многочисленной публики, променяв на нее родную дочь. Конечно, Джанет никогда это в лицо ему не скажет. А надо ли? И так все ясно.
— Я сейчас приеду. Ты за ней присматривай, все уладится.
— Давай, поторапливайся. Ты нам очень нужен. В смысле, ей очень нужен. Только за рулем осторожнее, Джейк.
— Все, уже еду. — Джейк старался, чтобы Джанет не догадалась по голосу, насколько он расстроен.
Все его движения были скоры и порывисты, но он все равно твердил себе, что не напуган. Он окинул взглядом комнату: что еще может пригодиться? что взять с собой? — словно собирался в поход на выживание. Взгляд задержался на Библии Криса, лежащей на столике у кресла. Джейк так ни разу и не открыл ее с тех пор, как принес от Сью. Непреодолимая сила тянула его к черной потрепанной книге, заботливо переданной ему маленьким наивным ребенком. Джейку пришло в голову, что Библия призвана помогать в критические моменты жизни, а данная ситуация, бесспорно, момент критический. Но я ведь даже не знаю, что с ней делать. Он с усилием отвел взгляд, схватил с каминной полки ключи и кошелек и бросился к выходу, не теряя времени на то, чтобы проверить, захлопнулась ли за ним дверь.
Запрыгнув в свой «Форд-Мустанг», Джейк постарался настроиться на предстоящее. Не считая той мимолетной встречи у Криса на похоронах, он уже давно не виделся с Каролиной. Слишком давно. Но даже в те последние разы они ни о чем толком не разговаривали, так, «здрасьте — до свиданья».
Отец из меня никудышный, признавался себе Джейк, выруливая на дорогу. Опыту меня небогатый.
Пока Джейк вилял между машинами, он размышлял о том, как порой складывается в жизни: если бы ему предстояло взять интервью у подростка, пытавшегося покончить с собой, или у несовершеннолетнего наркомана, он бы за словом в карман не полез и знал бы точно, как себя вести.
А вот со своей собственной жизнью и со своей собственной дочерью я не знаю, как поступить.
Какая злая ирония! Он часто раздавал советы, как лечить те или иные общественные болезни, даже не вникая в тонкости, и никогда не чувствовал сострадания к людям, вляпавшимся в незавидную ситуацию. Теперь он сам оказался в незавидной ситуации. Ему предстояло одно из самых ответственных дел в его жизни, но получалось, что он совершенно не готов к этому. Он ощущал себя в дебрях южноазиатских джунглей голым и без оружия.
Каролина сидела, уставившись в пол, и не отрывала взгляда от двух заполированных глазков на доске паркета. Она очень стара-
лась не встречаться глазами с отцом, не подозревая, что опасаться ей нечего, поскольку он был озабочен тем же самым. Джанет какое-то время переводила взгляд с одной на другого, пока, вздохнув, не приняла на себя привычную роль посредника.
— Каролина, доченька, мне кажется, тебе надо рассказать папе все, что произошло.
Девочка немного помедлила, а потом выпалила:
— Меня изнасиловали, и теперь я жду ребенка.
Она сказала это с таким задиристым видом, как если бы хотела дать понять, что неприятно ей говорить об этом, но и приукрашивать ничего она не собиралась.
Через пару секунд шок, в который впал Джейк от услышанных слов, сменился обжигающей злобой:
— Кто этот мерзавец?! Я его убью! Я ему шею сверну!
Впервые за все это время их глаза, наконец, встретились.
Джейк ожидал выражения благодарности за такое пламенное проявление отцовских чувств, но натолкнулся на взгляд, полный такого же негодования. Прекрасно, пусть выплеснет свой гнев на этого подонка. Не надо сдерживаться.
— Ты кем это себя возомнил?
Джейк опешил, осознав, что гнев дочери направлен на него самого.
— Врываешься в мою жизнь как раз тогда, когда я готова свести с ней счеты, и требуешь, чтобы я продолжала жить! А где ты раньше был? Ты ведь для этого сюда явился: сказать, что я тут глупостями занимаюсь — решила с собой покончить? Так вот, ты обо мне ничего не знаешь, ровным счетом ничего. Ясно тебе?