Джейк отпрянул назад, и несчастная Каролина воспользовалась этим проявлением слабости:
— Вот, услыхал, что меня изнасиловали, и что? Пожалел меня? Где уж! Тебе важнее срочно замочить того, кто это сделал. А все почему? Да потому что он посягнул на твою собственность, и это дает тебе право с ним разделаться. Так я тебе вот что скажу: я не твоя собственность. Ты выбросил меня на помойку три года назад, так что не надо теперь делать вид, что ты весь в заботе обо мне. Тебе не достанется никакой медали за заслуги, господин Известный Журналист, которому известны ответы на все вопросы.
И, словно приберегая решающий довод напоследок, Каролина закричала:
— Я тебе не дочь! Я просто человек. Я тебя вообще не звала, так что уходи. Ты здесь не нужен. Убирайся! — И Каролина швырнула в Джейка диванной подушкой. Потом она резко развернулась и скрылась в своей комнате, хлопнув дверью так, что задрожали стены.
Джейк откинулся на спинку кресла и молча уставился перед собой. Он был потрясен. Первой реакцией было возмущение: как она смеет винить его в своих проблемах? Но в глубине души он понимал, что она права, хотя бы отчасти. В нем не к месту проснулся беспощадный воин, всегда готовый перестрелять всех врагов. В запале мести он забыл про умирающую девочку, которой нужен был врач.
Джейк не знал, что сказать. Ни Каролине, ни Джанет. Ему всегда удавалось написать колонку из восьмисот слов на нужную тему, но сейчас он не мог придумать и восьми слов, способных спасти ситуацию. Уж лучше молчать. Дело не в стратегии, не в выборе оптимального варианта решения проблемы — просто больше вариантов и не было. Он не знал, что делать, но понимал, что причина происходящего кроется в его многочисленных ошибках, накопившихся за долгие годы. Такое за час не исправишь. Может быть, вообще не исправишь.
Джейку было стыдно поднять глаза на Джанет — женщину, знавшую его самые интимные привычки, вплоть до слюнки, вытекающей во сне на подушку, и невыносимого храпа. Он вспоминал, как скучал по ней во Вьетнаме, как мысли о возлюбленной помогали переносить тяготы военной жизни. Он вспоминал, как они радовались рождению Каролины, как восхищались ее маленькими пальчиками и забавными гримасками. Он вспоминал, как мечтал о грандиозном будущем для своей крошечной дочурки, как в шутку боролся с ней на ковре перед дйваном, катал на спине. Однажды Каролина спряталась в корзину для белья у них в
спальне, и когда папа с мамой легли, вдруг выскочила из-под крышки. А потом была школа, школьные праздники, волейбол, дурацкий плакат, который ему пришлось рисовать целую ночь, а маленькая Каролина утром прыгала от счастья и кричала, что у него получилось лучше всех. А еще он вспоминал, как ушел от Джанет, зажил своей жизнью и постепенно утратил контакт со своим единственным ребенком.
Когда он только-только съехал от жены и дочери, ему казалось важным поддерживать связь с Каролиной. Он не пропускал ни одного волейбольного матча, водил дочку в кино и в кафе-мороженое, звонил — все для того, чтобы доказать себе и окружающим, что развод никак не мешает ему оставаться отцом. Однако через какое-то время он почувствовал, что их встречи становятся все более натянутыми, им было как бы не о чем говорить. Неловкое молчание раздражало его, он прикладывал немало усилий, чтобы изображать умильного папашу. Видимо, то же чувствовала и Каролина. В результате он стал реже звонить: если в начале у него находилось время на телефонный разговор каждую субботу, то потом уже раз в две-три недели, потом — раз в два-три месяца, а потом — никогда, потому что не хотелось объяснять, «почему так долго не звонил». По этой же причине прекратились и встречи. Получилось так же, как с матерью, которая жила в доме престарелых на другом конце города. Он не мог выносить немой укор в ее глазах и, чтобы не приезжать чаще, предпочел не приезжать вообще.
Наконец Джейк осмелился поднять глаза на Джанет. Сегодня разрушились все их общие мечты. Не только их брак оказался неудачным, но и надеждам на счастье дочери не суждено было сбыться. Она смотрела в его сторону, но не на него. На лице застыло выражение боли, разочарования. У нее выбили почву из-под ног, лишили будущего. Он знал, что она думает: «Как так могло получиться?» Два безумно любящих друг друга человека родили такую очаровательную Каролину, но вот наступил день, когда эта милая девочка, дитя их любви, возненавидела жизнь настолько, что решила с ней расстаться, и возненавидела отца настолько, что не хочет его больше видеть.
Джейк успокаивал себя тем, что Каролиной двигала не только ненависть. Просто она очень его любила, просто ей его очень не хватало, вот отсюда и горечь, и обида. С другой стороны, ему было бы легче разобраться с ненавистью, чем признать собственные упущения.