Джейк плакал и думал, что с радостью променял бы любую журналистскую награду, даже премию имени Пулитцера на хорошие отношения с дочкой. Джанет приблизилась к нему, обняла за спину.
— Эх, Джейк... *
Она больше не могла сдерживаться, и поток ее слез полился ему на плечо.
— А ведь мы так мечтали... Так надеялись... Даже представить себе не могли, что с ней такое случится...
Они обнимались впервые за последние четыре года. На какое-то мгновение их глаза встретились, и в зрачках Джейка Джанет увидела крошечное отражение Каролины. Она вскрикнула, как будто ее застали за чем-то нехорошим, и они резко отстранились друг от друга.
Каролина с любопытством смотрела на них, словно не зная — продолжать сердиться или сменить гнев на милость. Наконец, уголки ее губ поползли вверх:
— Да ладно, чего вы так перепугались. Я же ваша дочка. — Улыбка у нее получилась слабая, но искренняя. — Раз уж я появилась на свет, наверняка вы и покрепче обнимались в свое время.
Джанет покраснела и с наигранным осуждением наклонила голову на бок. Она была счастлива: Каролина улыбнулась впервые за последние несколько недель, да и ее привычных шуточек тоже давно не было слышно. У Джейка горели щеки — частично от слез, частично от смущения.
Каролина окинула взглядом комнату, выбирая, где сесть; потом прошла к креслу-качалке, отделенному от дивана и родителей журнальным столиком. Джанет вскочила, намереваясь отсесть от Джейка, но Каролина остановила ее.
— Не надо, мама. Посиди на диване. Раз уж вы собрались обсуждать мою жизнь, хотя бы сидите там, где мне нравится.
— Как хочешь, солнышко. Мне тут вполне удобно. — Спорить с Каролиной сегодня никто не собирался.
— Честно говоря, приятно, когда родители сидят вместе, вот так. Давно я вас так близко друг к другу не видела.
Джанет опять вскочила, на этот раз, чтобы обнять дочку, но та опять усадила ее на место.
— Я прекрасно себя чувствую. Посиди на диване рядом с ним, и все. — Джейк заметил, что она сказала «с ним», а не «с папой», и это больно задело его.
— Я не собираюсь извиняться за то, что я тебе тут наговорила. — Теперь Каролина смотрела на Джейка. — На самом деле, я давно так думала, но вслух не говорила.
Джейк неловко кивнул, решив, что лучше молчать.
— Но я решила сказать вам правду, — продолжала Каролина,
К сожалению, то, что я придумала вам сказать, вы восприняли совсем не так, как я ожидала, а больше ничего правдоподобного в голову не приходит. Попробую объяснить, как все было на самом деле. Посмотрим, как вы на правду отреагируете.
Джанет и Джейк растерянно смотрели на дочь.
— Я, действительно, жду ребенка. Но меня никто не насиловал. — Каролина подождала некоторое время, давая родителям возможность вникнуть в смысл ее слов. — То есть с одной стороны вы должны обрадоваться, а с другой — рассердиться, да? Я сказала, что меня изнасиловали, чтобы вы меня не ругали. Но я не хотела бы и Майкла подставлять, а тут ты, — она смотрела на Джейка, — уже начал пушки заряжать, чтобы стереть с лица земли всех потенциальных насильников, так это все добром не кончится.
И Джанет и Джейк хотели бы кое-что спросить, чтобы кое-что уточнить, но ни один не взял на себя смелость заговорить первым.
— Я уже несколько недель назад поняла, что забеременела. Три дня назад мы договорились это дело «уладить» — ну, вы понимаете. Мне нет восемнадцати, и я боялась, что придется маме нести на подпись какую-то бумагу. Помнишь, как тогда, когда я уши прокалывала? Ну вот, а оказалось, что никакого разрешения не надо. Все просто. Только я не смогла на это решиться, а Майкл рассердился и сказал, что если я не сделаю аборт, между нами все кончено. Он сказал, что любит меня, но «еще не готов взять на себя ответственность за жену и ребенка». Конечно, каждый раз, когда он укладывал меня в постель, — до сих пор Каролина говорила саркастическим тоном, но теперь в ее голосе зазвучала обида, — он уверял меня в том, что мечтает быть со мной «до конца своих дней». Так что, может быть, я потому так на тебя накричала, — Каролина опять смотрела на Джейка, — что я сейчас зла на Майкла и на всех мужчин. Вы все говорите одно, а думаете другое. Обещаете одно, а делаете другое.
Смысл последней фразы был ясен, как Божий день. Джейк не сдержал вполне конкретных обетов, сделанных перед алтарем двадцать четыре года назад, а также многих не столь прямых, но столь же реальных обещаний, которые родители дают детям, когда те появляются на свет. Все трое сидящих в комнате слишком хорошо понимали, о чем идет речь.