Это я знаю, подумал Крис. Он вспомнил, как погибла маленькая Дженни, и вдруг захотел немедленно найти ее, обнять — убедиться, что она здесь.
— Уже скоро! — продолжал Зик. — Три дня назад он смог увидеть меня. И представляешь, из-за белых одежд он подумал, что
3 55
я — ангел. — Он со смехом ткнул в бок стоявшего рядом Зиора. Тот неловко усмехнулся с таким выражением лица, будто способность шутить была достоянием исключительно сынов человеческих, но сам он был бы не прочь позаимствовать у людей их чувство юмора.
— Нет, ты представляешь! Я — ангел! И едва только он очнулся, угадай, что он сказал? «Мама, я видел ангела. И знаешь, он был негр, как мы!»
Зик опять расхохотался.
— На самом деле, вся эта ангельская братия мне больше напоминает ближневосточных арабов, но малыш Бобби почему-то ожидал голубоглазого блондина. Мама Бобби так смеялась. Она всем потом только и рассказывала, что про «ангела-негра». И хорошо. Когда кто-то умирает, его родным нужно.что-нибудь веселое. Конечно, все подумали, что малыш бредил. Никто не догадался, что Бобби видел меня. Меня — ангела-негра!
Вместе с Зиком и Крисом засмеялись собравшиеся вокруг люди — Крис даже не заметил, когда они успели прийти. Большинство были чернокожие, их сияющие лица отражали всю красоту их внутреннего мира, подобно тому, что торжественный наряд невесты символизирует ее целомудрие. Криса окружил водоворот трагических судеб, полных невероятных страданий и небесной радости. Он захотел тут же погрузиться в их истории, пережить с ними все удивительные события их прошлой жизни — но вспомнил, что «мы тут никуда не торопимся».
Зик стоял у самого входа в Царствие, отчаянно жестикулируя и возбужденно восклицая. Крис с беспокойством подумал, не увидят ли в том мире его курчавую голову, выглядывающую в тоннель.
— Зиор знает, а тебе мы еще не сказали. Эта женщина — моя правнучка, а Бобби — мой праправнук. Мы с Нэнси всегда молились за своих детей и тогда еще не родившихся внуков, просили для них лучшей доли. И Господь благословил нас такими славными потомками! Я наблюдаю за ними с небес, как настоящий патриарх, и жду каждого из них с замиранием сердца. Я не пропустил ни одного из их небесных рождений, я всегда первый встречаю моих детей, внуков — нынче вот праправнука. Зиорыч, скажи, можно меня назвать повивальной бабкой?
Зик опять шутливо ткнул ангела в бок, а Крис с ужасом подумал, что называть посланника Божия «Зиорычем» —■ дело неслыханное. Впрочем, сам ангел лишь добродушно улыбался.
— Нэнси! Где ты была? Сюда, сюда, Бобби не родится, пока ты не будешь стоять рядом со мной! Забыла, нам Господь обещал?
Нэнси была настолько красива, что Крис зажмурился. Страдания превратили ее в необыкновенного человека. Воистину, Бог все обращает во благо.
Зик повернулся к Крису и пояснил:
— Господь сказал нам: «Вы были верны мне, и в каждом поколении ваших потомков обязательно будут люди, которые последуют за Мной. Я предоставляю вам двоим честь первыми встречать их у входа в Царствие Мое». Ах, я так ждал маленького Бобби. Он так настрадался. Ему пора отдохнуть. Здесь он, наконец, сможет бегать, прыгать, играть с другими детьми. Пить и есть самостоятельно, а не через зонд. Ах, Господи, Господи, давай же скорее! — Голос Зика окреп, в нем появились новые оттенки, он взывал к Богу, уверенный в ответе на свою молитву: — Боже всемогущий, позволь малышу ныне взойти в Царствие, здесь его дом, и мы все ждем его. Подними якорь, Боже, пусть его корабль плывет к нам через море! Услышь меня, Господи!
Дух Нэнси сливался в общей с мужем молитве, поднимаясь к престолу Царя небесного.
Вдруг все почувствовали мощный порыв ветра, врата Царствия закачались, завибрировали. Крис подумал, что это напоминает потуги рождающей женщины за секунды до появления головки младенца. Он вспомнил, как шел по тоннелю к сияющему входу в рай, и подумал, что впервые видит это событие с другой стороны. Врата распахнулись, и первым появился могучий великан. Махнув рукой Зиору, он шагнул в сторону, где его сразу окружили другие ангелы. Взоры собравшихся устремились к входу. Там, неуверенно озираясь* стоял маленький мальчик, синяя больничная
пижама исчезла, он был одет в блистающие белые одежды, идеально подходящие ему по размеру. Зик подхватил его на руки. Глаза малыша широко раскрылись, тоненькие пальчики коснулись щеки прапрадеда, поймали слезу, выкатившуюся у Зика в тот момент, когда он крепко прижал к себе любимое дитя.