— Майкл признался мне, что у него ВИЧ, еще когда мы были просто друзьями. Но чем больше мы проводили времени вместе, тем ближе становились. Однажды вечером он начал снимать с меня одежду...
Каролина опять запнулась. Она ужасно себя чувствовала, рассказывая все это, но она была явно намерена выложить все начистоту.
Джейк тоже был сам не свой. И отец, и дочь придерживались взглядов, что нет ничего постыдного в подобных разговорах, однако оба сгорали от стыда.
— Я ему сказала, что не могу заниматься с ним сексом, поскольку у него ВИЧ. Он спросил, а хочется ли мне. И я сказала
да, но не сейчас. Наверное, я просто устала от своей репутации «Последней девственницы Америки».
На лице у Джейка отразилось недоумение, и Каролина пояснила:
— Это название фильма... Меня в классе так прозвали после того, как мы посмотрели это кино. Наверное, мне просто надоели их насмешки, мне хотелось казаться такой же современной, как все они, вот я и сказала Майклу, что хочу с ним переспать. Я и сказала-то это так, лишь бы сказать. Я и не думала, что до этого дойдет, раз он болен.
У Джейка разрывалось сердца от ее датской простоты и доверчивости и от того отчаяния, что звучало в ее голосе. Каролина замолчала, пристально вглядываясь в лицо отцу. Ей хотелось понять, продолжать ли свои откровения.
— На следующий день мы пошли в школьный медпункт и получили презервативы. Майкл рассказал медсестре о моих сомнениях, и она научила нас, как ими пользоваться — на таких специальных... ну, шаблонах, что ли. Нам еще до этого на общешкольном собрании показывали театрализованное представление, где для этого использовали бананы. Столько смеху было. В столовой потом вообще только про это и говорили. Но когда мы с Майклом оказались вдвоем, я себя очень неловко чувствовала.
Джейк нечеловеческим усилием воли старался не показать, в каком шоке он пребывал и какая кипящая злоба клокотала у него в груди. Он чувствовал себя игроком в покер, который старался делать приличную мину при плохбй игре. Он боялся выдать себя и тем самым оттолкнуть дочь. К тому же, все эти отрицательные эмоции не были направлены против нее лично.
— Медсестра объяснила нам, что таким образом можно заниматься безопасным сексом. С презервативом нам бояться нечего. Когда закончатся, у нее еще полный ящик — бери не хочу. У нее на столе стоит такой макет, презервативное дерево. На нем каких только нет расцветок и ароматов. Она еще все шутила на эту тему. Майкл смеялся и толкал меня в бок, да и мне казалось, что она тетка что надо.
17 У последней черты
И это школьная медсестра?! Она должна о здоровье школьников заботиться, а что делает? Помогает детям подписывать себе смертный приговор?
— Конечно, то был не первый раз, как я презерватив в руках держала. В прошлом году к нам в класс приходили из организации «Планирование семьи» и раздавали их всем желающим. Они говорили, мол, примерьте их на палец, если хотите. Мы с Майклом тогда еще были просто друзья, но я помню, он протянул одну штуку мне и шепнул на ухо — в шутку, конечно, — что не мешало бы нам испробовать это дело в полевых условиях. Сначала мне было очень неловко, но со временем ты привыкаешь к подобным шуточкам, когда вокруг тебя все разговоры только об этом. Считается, что сексом заниматься — в порядке вещей, все это делают, так что, сам понимаешь, не хочется выделяться из толпы. Главное, предохраняйся.
Каролина говорила с горячностью, в которой Джейк уловил нотки того же гнева, с которым боролся сам.
— Я не знаю, зачем я тебе все это рассказываю. Может, потому что мы с Майклом больше не общаемся, — между нами все кончено. И с нашим школьным психологом, учительницей по гигиене и здоровью, моей «лучшей подругой», как мне тогда казалось, я тоже больше не общаюсь. И все мои друзья сейчас заняты на репетициях к новогоднему балу и на тренировках по волейболу. В волейбол-то мне больше не играть, даже когда малыш родится... —- В горле у нее стоял комок. Упало еще одно домино.
— Маме сейчас очень тяжело. Кроме нее мне теперь и погово-рить-то не с кем, только с тобой. А, может быть, у меня просто такое чувство, что я не знаю, как долго мне еще суждено вести беседы с кем бы то ни было.
— Каролина, доченька, я очень благодарен тебе за доверие. Я был тебе неважным отцом, особенно в последние несколько лет. Но, как и в прошлый раз, я обещаю тебе, что отныне я всегда буду рядом, буду помогать, чем смогу.