— Я что-то не понимаю...
- Моя старая добрая папка, - торжествующе проговорила Каролина, извлекая из-под газет на журнальном столике зеленую распухшую тетрадь. — Вообщё-то я держу ее в тумбочке у моей кровати, но, поскольку ты должен был прийти, я принесла ее сюда. Я ведь читала не только ту твою колонку «Последний выход». Я прочла каждое слово, что ты написал за последние три года.
Каролина пристально посмотрела Джейку прямо в глаза и продолжила:
- А что ты удивляешься? После развода тебя и след простыл, так что твои колонки были для меня как письма от отца — регулярно, три раза в неделю.
Джейка переполняли смешаные чувства: и бесконечная нежность, и бесконечная жалость, и бесконечный ужас.
- Так что, когда мне потребовался твой совет, я перелистала мою папку и отметила все места, где ты говоришь о сексе, нравственности, о хорошем и плохом. Ну, помнишь, ты писал, что порнографию запрещать нельзя, так как это нарушает первую поправку о свободе слова и свободе совести; что внебрачные связи -это нормально; что гомосексуализм - это тоже вариант нормы.
Каролина положила свою драгоценную тетрадь Джейку на ко-лени, указывая на разные подчеркнутые места.
Из нее получится прекрасный прокурор.
- Прочитав и изучив все это, я пришла к выводу, что мне надо постараться мыслить шире. Сам понимаешь, кому захочется быть консервативнее собственного отца? Ну, вот к чему привели меня мои широкие взгляды. Я скоро умру.
От беспощадной прямоты и справедливости ее слов Джейку стало трудно дышать.
Каролина говорила спокойно, без злобы, которая выплеснулась на него три недели назад. У нее был умиротворенный вид человека, который высказал, наконец, все накопившееся на душе. Теперь самое тяжелое было позади. Она молча встала, прошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Джейк услышал, как зашумела вода. Он представил себе, как она всполаскивает свое разгоряченное, умытое слезами лицо.
Слова Каролины задели его за живое. Он почувствовал неодолимое желание покаяться во всех грехах и испросить прощения и поддержки. Но, когда он уже готов был признать свою ответственность за случившееся, произошло что-то непонятное. Он не совсем понял, что это было, но ощутил, будто какая-то неведомая сила, дремавшая где-то на задворках его души, вдруг пробудилась и с немалой мощью выплеснулась на поверхность. Его захлестнула внезапная волна отрицания - и своей ответственности, и своей вины. Его сознание наводнили мысли, принадлежащие ему, но не от него исходившие.
Я не задавался целью написать справочник «Советы для подростков, ищущих прекрасной любви». Я не веду психотерапевтическую колонку вопросов и ответов. Мои публикации предназначались для взрослых людей, сознательных и зрелых, способных видеть мир в целом. Я не могу признать себя виновным в том, что произошло с Каролиной. Виноваты те, кто проводил с ней психологические консультации и раздавал презервативы! Эта школьная медсестра... Эта пресловутая мисс Биль...
Волна самооправдания и самозащиты переросла в сокрушительное цунами, способное стереть с лица земли все, что попадется ей на пути. Она с готовностью подсовывала моей дочери презервативы, предлагала свои услуги поспособствовать аборту. Где она сейчас? Жизнь ее течет своим чередом, а жизнь моей дочери висит на волоске.
Стук открывающейся двери вырвал Джейка из оцепенения. Джейк невольно сгруппировался, готовый отразить внезапную атаку; он словно вновь оказался во Вьетнамских джунглях. Он удивился, увидев в дверях Джанет, и распрямился из своей оборони-телной стойки. Он посмотрел на часы. Как, уже десять?
Джанет, казалось, удивилась не меньше, увидев его в своей гостиной. Она уловила напряжение, висящее в воздухе, и, быстрым взглядом оглянув, комнату, насмерть перепуганным голосом вскрикнула:
— Каролина!!!
— Все нормально, мама, — успокоила дочка. Она только что вышла из ванны, услышав стук двери, и еще вытирала лицо полотенцем, — Я папе сама позвонила. Я ему все рассказала. Я имею в виду, про Майкла и... про вирус.
Джанет удивилась, но вздохнула с облегчением:
— Ну и правильно сделала. Это к лучшему. — Повисла неловкая пауза. — Ну что, ты готова?
— Не совсем. Подожди секундочку, я только накрашусь, — Каролина вновь скрылась в туалете. И хотя Джейк чувствовал себя совершенно раздавленным, у Каролины, похоже, гора упала с плеч.
Джейк и Джанет оказались наедине, оба бледные, усталые и эмоционально истощенные, но у Джейка к этим чувствам примешивалась все нарастающая тихая ярость, проявлению которой мешало только присутствие Джанет. Джейк захотел обнять ее, но снова не решился. Джанет сильно изменилась. На лице появилось много морщин, нижняя губа припухшая, — наверное, оттого, что она ее все время нервно покусывает; глаза заплаканные, но сухие, как будто слез больше не осталось.