Джейк вдруг осознал, что большинство из того, что он сейчас говорит, он слышал от Криса и Сью. Как удивительно! Эти душеспасительные беседы оставили о себе более глубокое впечатление, чем он думал. Так или иначе, сейчас Джейк был искренне благодарен своим друзьям — их аргументы послужили прекрасным боезарядом. Главное, не снижать напор. Джейк чувствовал, что отвоевал у неприятеля важную высоту.
— А также, — Джейк продолжал обстрел, — расскажите-ка им о тех многочисленных исследованиях, в которых говорится, что добрачная половая жизнь отрицательно влияет на душевное здоровье, что она повышает вероятность развода и является подспудной причиной развала семьи и проблем между родителями и детьми. Что, не желаете? Так позвольте тогда мне поделиться опытом. Уж я-то знаю, я собственными руками разрушил свой брак.
Джейк даже сам испугался произнесенных им слов. Его самобичевание вложило в руки мисс Биль оружие, которого она искала. Голос ее дрожал, но слова ее были взвешены:
— Только не надо проецировать чувство своей вины ни на меня, ни на этих ребят. То, что вы оказались плохим мужем и неважным отцом, — ваша личная проблема. И не смейте грузить нас пуританской моралью й внушать нам чувство вины только потому, что мы, в отличие от вас, считаем сексуальные отношения естественными и непредосудительными.
Но Джейк уже щелкнул затвором.
— Может, хватит, мисс Биль, опускать этих детей до своего уровня? Я слыхал, вам нравится носить ореол Святейшей Патронессы секса для подростков.
— Да как вы смеете! Решения, которые принимаю я или кто-либо из учеников этой школы, вас совершенно не касаются. И вообще, вы не имеете никакого права врываться ко мне на урок и пропагандировать здесь ваши невежественные и ненавистнические взгляды.
— Вы же имеете право пропагандировать ваши? — Джейк не имел ни малейшего намерения отступать. — Как насчет небольшого паритета для разнообразия? Я понимаю, я всего лишь презренный невежа-отец, набравшийся неслыханной наглости считать, что дела моей собственной дочери касаются меня неизмеримо больше, чем вас. То есть вы-то зарплату получаете за то, чтобы заботиться о наших детях, а мы, родители, делаем это бесплатно. Вы считаете, что лучше разбираетесь в том, что хорошо для наших детей? Так вот, когда моя дочка умрет, помните, что это в той же мере ваша заслуга, как если бы вы лично вручили ей заряженый револьвер и показали, как нажать на курок.
— Да вы...
— Постойте, мисс Биль, я не закончил. Сколько еще учеников этой школы умрут благодаря тому, что поверили вашим словам? Сколько еще заражены ВИЧ и даже не знают об этом? Сколько еще носят ваши хваленые презервативы в кармане, искренне уверенные в том, что кусочек резины способен сохранить им жизнь? Не пора ли, наконец, начать говорить правду, даже если она не совпадает с вашими убеждениями? Мне бы надо на вас в суд подать. Возможно, мы с Каролиной так и сделаем. Меня от вас тошнит.
— Вон, вон из класса! Вы не имеете никакого права здесь находиться! — Обычно такая спокойная и сдержанная, мисс Биль, не
помня себя, кричала, брызжа слюной. Одна крупная капля упала на отворот ее доселе безукоризненного пиджака.
Джейк снова указал на учеников:
— Наши дети верили вам, мисс Биль. Каролина верила. Верила, а теперь она больна. А вы даже ни разу не навестили ее. Ну да вам не до этого, вы трудитесь над урожаем новых жертв!!!
Джейк выкрикнул последние слова во весь голос, чтобы мисс Биль могла услышать их и за десять метров от класса, ибо она уже, не оглядываясь, бежала по коридору. Когда объект раздражения скрылся за углом, вся злоба, накипевшая у Джейка в груди, улетучилась, и ему вдруг стало стыдно.
Он робко оглянулся на ребят. Словно позируя для фотографа рубежа веков, когда выдержка при съемке составляла секунд пять, все сидели, затаив дыхание. Никто не жевал жвачку, не рвал бумажки, не собирал сумку, не смотрел на часы. Никакого движения. Джейк осознал, что перед ним самая внимательная и благодарная аудитория, о которой можно только мечтать и которой он должен дать некоторые разъяснения.
— Здравствуйте, дети. Вопросы есть?
С разных концов раздалась пара нервных смешков.
Одна из девушек неуверенно подняла руку. В ее больших карих глазах стояли слезы. Джейк узнал ее — кажется, он видел ее вместе с Каролиной, когда случайно столкнулся с ними в магазине.
— А что, Каролина, и вправду, умирает?