В 12:10 он, наконец, расслабился: ожидаемого звонка с потоком брани не последовало. Высунувшись в проход, Джейк увидел, что дверь кабинета Винстона раскрыта настежь, а перед столом главного редактора стоит Джесс с напряженным выражением лица. В принципе, они могли обсуждать все, что угодно, но сердце у Джейка тревожно забилось. Неужели они говорят про его колонку?
Он подпрыгнул на стуле, насмерть перепуганный неожиданным прикосновением чьей-то руки к правому плечу. Обернувшись, он увидел улыбающееся лицо Кларенса и услышал его веселый голос:
— Приветствую, святой отец!
Джейк засмеялся.
— Приветствую, сын мой. Зачем пожаловал?
— Да вот, колонку твою прочитал. И не только я! Народ уже на ушах. Кто-то в соседнем ряду на полном серьезе рассказывал, как «во время аварии у Вудса случилась мистическая встреча с Богом, после чего у него крыша и поехала». Теперь тебя все так и называют: «святой отец».
Видно было, что Кларенсу это все доставляет большое удовольствие, но Джейк не разделял его веселья:
— И за что меня так? За очевидные вещи, за здравый смысл? Какая тут связь с религией?
— Э! Э! На меня-то не нападай. Меня убеждать в твоей правоте — что в монастыре благовесгвовать. Я же за тебя! И почему я сам об этом не написал? Давно пытаюсь найти способ протащить нравственную тематику в спортивную колонку. Как раз хочу с тобой обсудить. Ты где обедаешь? Давай вместе пойдем и обсудим кое-что.
— Прекрасно. — Джейк еще раз выглянул в проход и увидел, что Джесс уже размахивает руками, а Винстон крутит головой и трет пальцами переносицу. — Я как раз собирался уходить, причем подальше. Слышал когда-нибудь про «Весельчака Лу»?
— «Весельчак Лу»? Это что, ресторан? Какое-то подозрительное название.
— Поехали. Теперь я угощаю.
Они много смеялись по дороге и говорили «ни о чем», Кларенс шутил над странным названием ресторанчика и делал разные невероятные предположения по поводу ожидавшего их приема. Рори же встретил Джейка и Кларенса с распростертыми объятиями, усадил за самый удобный столик и с восторгом записал заказ. Узнав, что новый клиент — спортивный комментатор, он немедленно поведал ему о дочери, которая играет в футбол, и о сыне, который занимается водным поло, а также о том, как они с женой ходят на матчи, ,где выступают их дети, причем и Сесилия, и Роберт — в основном составе. В свою очередь, Кларенс рассказал все о своих жене и детях, а Джейк впервые осознал, что они у Кларенса есть. Как-то никогда не догадывался спросить его о семье... Наконец, Рори с сожалением покинул их: надо было готовить заказанные блюда. Впрочем, прежде чем приступить к священнодействию на кухне, он принес им капуччино и кофе со сливками — за счет заведения.
— Хороший парень, — с улыбкой отметил Кларенс, глядя вслед удаляющемуся Рори. — А ресторан у него... просто музейный экспонат.
— Привет из другой эры.
— Точно. Что как раз возвращает меня к вчерашнему разговору с Джессом, о котором я собирался тебе рассказать. Я спрашивал, нельзя ли мне перейти из спортивного отдела куда-нибудь в политику или «Форум», короче, туда, где можно обсуждать более серьезные темы. Он ответил, что мои способности никто сомнению не подвергает, но вот убеждения и политические взгляды у меня несколько устаревшие, нет широты кругозора. Видишь, как? Он потом отметил, что религиозные группы и ультраправые организации ведут себя все более агрессивно, и мы не должны давать им в руки дополнительные козыри, а появление еще одной колонки, льющей воду на их мельницу, создаст иллюзию, что «Трибьюн» сдает позиции. Тогда я спросил его: «А что, догматизм и нетерпимость разрешаются только тем, кто в Бога не верит?» Знал бы ты, как он на меня посмотрел. Думаю, в тот момент судьба моей журналистской карьеры была решена окончательно и бесповоротно. А мне тогда вдруг пришла в голову удивительная мысль.
— Да? Рассказывай, я ее у тебя скраду. Удивительные мысли на дороге не валяются.
— Кради, если хочешь. Но Джесс уже слышал ее от меня, потому что я не удержался и высказал все это ему. Вот, смотри: если бы христианские группы вдруг пришли к власти, воплотили в жизнь все свои политические требования и внесли соответствующие поправки в законы, — конечно, этого никогда не будет, но я говорю: «если бы» — Америка стала бы очень похожей на ту Америку, в которой я родился. С тех пор многое изменилось, я будто живу в другом мире, на другой планете. И я сказал Джессу: «Если сравнивать Америку, в которой я родился, с Америкой, в которой я живу, то первая мне нравится больше».